Шкатулка с драгоценностями - Анна Дэвис Страница 42

Додо на мгновение притворилась, что глубоко задумалась, а затем, очевидно устав от этого, повернулась на кресле, чтобы набраться вдохновения.

В клубе «Саламандра» сегодня было весело. Коктейли подавали намного позже урочного времени. Полно хихикающих девушек в струящихся шелковых шарфах (это неукоснительно соблюдающееся требование: и шарфы, и хихиканье). Достаточно привлекательных мужчин, спокойных, задумчивых типов, которые с милой улыбкой встречают чужой взгляд сквозь сигаретный дым, но дальнейшего внимания не требуют. И еще меньше мужчин, умеющих хорошо танцевать чарльстон! Она правильно поступила, придя сюда с Додо. Додо принадлежала к той категории женщин, которых Грейс называла «профессиональными блондинками». В лондонских газетах и журналах их было много, немало и в художественных галереях. Ладная девочка-подросток с платинового цвета волосами, тихим голосом, самоуверенная, в довольно откровенных нарядах. Как и многие ей подобные, Додо была забавна и безразлична, а в глубине души, возможно, серьезна, слишком уж она была умна, чтобы это было не так. Но она не очень любила показывать свою внутреннюю серьезность. А это полностью устраивало Грейс в ее теперешнем настроении.

Прошло почти сорок восемь часов после того, как О'Коннелл рассказал ей о сделке с Крамером. С тех пор Грейс держалась от него подальше, перемалывая услышанное. Она знала, что не имеет права осуждать его. В конце концов, он же не осуждает ее! Но, убедив его раскрыть свою тайну, она не могла знать, что ей в нем откроется. Последнюю пару дней он продолжал молчать. Ни умоляющих телефонных звонков, ни цветов, ни страстных писем. Это не в его стиле. Он не из тех, кто умоляет. Может быть, конечно, он понял, что она пока не хочет и слышать о нем. Впрочем, возможно, ему и в голову не пришло бегать за ней… Она поймала себя на том, что думает обо всех этих газетных историях об О'Коннелле-грубияне, О'Коннелле-плейбое, а также о предупреждении Нэнси. В общем, он не тот, кем она его считала! И она не могла с уверенностью сказать, как собирается поступить дальше. Поэтому Грейс отвлекала себя коктейлями.

— Туфли! — воскликнула Додо.

Они с Грейс наклонились, чтобы посмотреть под столик. На Хэмфри были черные, блестящие, новые туфли. На Топпинге — коричневые, слегка потертые. Более того…

— Дум, да ты, кажется, без носков! Неужели это правда? — Грейс выпрямилась и взглянула на покрасневшее лицо Топпинга.

— В прачечной случилась некоторая задержка, — смущенно пробормотал Топпинг.

— Победа за Ди, — заявила Додо, — по всем трем позициям. Я люблю подводить итоги конкурсов.

Грейс наклонилась и еще раз посмотрела на голые лодыжки Топпинга. Такое милое и странно уязвимое место между туфлей и брючиной! Когда она снова выпрямилась, возле их столика стоял не кто иной, как Ярко-голубое Море.

— Откуда вы появились?

— Рад видеть вас, Грейс! — Он выглядел высоким. Или он всегда был высоким? Он тепло улыбался ей. Повернувшись к подруге Грейс, он воскликнул: — Додо! Как прекрасно! Сколько же мы не виделись?

— Джон, дорогой! Как чудесно! — Додо встала, и они обнялись. Объятие их выглядело несколько двусмысленно. — Слишком давно!

Сев, они продолжили воспоминания.

— Ты помнишь тот чудесный вечер в «Ритце»?

— Ну конечно! Там было великолепно!

На Грейс сразу же нахлынули воспоминания о том вечере в «Тутанхамоне», когда выяснилось, что Крамер — давний знакомый Шеридана. Неужели у каждого человека есть прошлое, которое его характеризует? Она взглянула на раздраженных Ди и Дума.

— Хотите потанцевать со мной, мальчики?

На танцевальной площадке оркестр играл быструю мелодию. Она пыталась танцевать с ними обоими одновременно, а они двигались медленно, натыкаясь друг на друга. Каждого из них в отдельности нельзя было назвать плохим танцором, но твердая решимость превзойти другого заводила их в тупик. К концу танца у Грейс были истоптаны ноги.

В другом конце комнаты Додо с Крамером над чем-то смеялись. Додо постоянно дотрагивалась до его плеча или руки. Ее руки неугомонно двигались, словно они обязательно должны были касаться его тела.

— Кто победил? — спросил Хэмфри.

— Никто. Каждый из вас проиграл по очку. А теперь идите и поищите себе ровесниц для танцев! Я очень устала.

Когда Грейс вернулась за столик, Додо с Крамером замолчали.

— Сплетничали обо мне? — легкомысленно спросила Грейс. — Полагаю, я здесь единственный достойный объект для сплетен?

— Ну-ну, Грейс! — Додо была хрупка, как и ее тщательно уложенные локоны. — Не будь столь тщеславной! Джон рассказывал о молодом человеке, который собирается перелететь через Атлантику. Он убежден, что этот парень успешно справится с задачей, и собирается поехать на место приземления.

— Я знаю. — Грейс повернулась к Крамеру. — Но что, если ему это не удастся? Вы говорили, что его называют Летающим Безумцем.

— Он доберется. Я это знаю. Надо иногда верить, Грейс! Надо верить!

— Все это звучит несколько религиозно, Джон. Я не знала, что вы набожны.

Он по-прежнему улыбался.

— Подожди и увидишь.

Крамер заказал еще коктейлей. Джин с содовой для Грейс, «Сингапурский слинг» для Додо и «Обезьяньи гланды» для Ди и Дума. Сам Крамер пил что-то светлое со льдом и лимоном. Понюхав тайком, она убедилась, что это простая вода. Она забыла, что он не пьет, а ей уже было слишком поздно опасаться собственного состояния. Посмотрев на Додо, она увидела в ней свое отражение: излишний восторг от собственного проницательного ума, экспансивные, неуклюжие жесты, громкий смех.

Крамер сегодня пришел сюда с парой друзей, с которыми был знаком еще в Нью-Йорке.

— Я не знаю, что с ними происходит, — говорил он, качая головой. — Было мгновение, когда мы словно вернулись в старое доброе время. Он стал рассказывать историю о путешествии на Кони-Айленд, и вдруг я вижу, что она выпрямилась и смотрит на него так, словно хочет его убить. А он, еще не замечая этого взгляда, продолжает рассказывать свою историю, и все о том, как стрелял кроликов в ярмарочной игре. Она выпрямляется во весь рост и становится похожей на кобру, готовящуюся нанести удар. Совсем как та змея с капюшоном из рассказа Киплинга о мангусте. Знаете? И я клянусь… клянусь… что она шипела и показывала зубы… А он, ничего не замечая, продолжает рассказывать о Кони-Айленде, о том, как они вернулись в конце ночи на лодке домой, а затем она произносит «Сесил!», только имя, одно слово, и наконец смотрит на него, и за долю секунды от выражения счастья на его лице не остается и следа. А я сижу за столом с этой ядовитой змеей, которая еще секунду назад была моим лучшим другом! — Он покачал головой и отхлебнул воды.

— А что случилось потом? — спросила Грейс.

— А потом я и заметил вас обеих, — сказал Крамер. Он повернулся к Додо: — Право, Додо, как здорово снова встретить тебя!