Беспечный повеса - Анна Грейси Страница 42

Так, не в силах я жить ни с тобой, ни вразлуке с тобой,

Сам желаний своих не в состояньепостичь.

Овидий [10]

Прошла только неделя, как Чарити впервые вышла в свет, а она уже имеет успех, с гордостью думала Пруденс. Теперь, на своем первом балу, Чарити, сама грация и красота, словно пушинка, плыла в сложных фигурах танца. Только Пруденс понимала, что значит едва заметная морщинка на мраморном лбу сестры. По крайней мере Чарити не высовывает кончик языка, как это обыкновенно бывает, когда она очень сосредоточена.

Дни, предшествующие балу, все пять сестер усиленно занимались с учителем танцев, снова и снова повторяя сложные па, пока не выучили их наизусть. Будет ужасно неловко, если Чарити и Пруденс перепутают или забудут фигуры танца. Они были решительно настроены не выглядеть скромными провинциалками, которыми на самом деле были. Они даже разучили считавшийся неприличным вальс, хотя не думали, что им придется его танцевать.

Учитель танцев напрасно тратил свой пыл, с печальной улыбкой подумала Пруденс. Сестры Мерридью могли танцевать на глазах у света с достаточной грацией и мастерством. Но ей самой несколько раз пришлось танцевать с настоящими увальнями, поэтому оборка ее нового бального платья ужасно пострадала. Ее нужно в нескольких местах подколоть.

Чарити, казалось, с каждым движением обретала все большую уверенность. Глядя на сестру, Пруденс улыбнулась. Кто мог подумать, что после детства, когда сделать танцевальное па или тихонько напеть мелодию означало получить жестокие побои от дедушки, ее сестра обладает столь непринужденной грацией? Чарити чувствовала себя в бальном зале как дома, словно готовилась к этому всю жизнь, как другие присутствующие здесь девушки. Танец кончился, и тут же несколько джентльменов наперебой бросились к ней с лимонадом, стараясь угодить. Чарити, казалось, их внимание совсем не докучало.

Глядя, как сестра застенчиво отвечает на мужскую галантность, Пруденс почувствовала прилив гордости. Ее младшая сестра – воплощение красоты, уверенности и грации. Это была победа над дедом и его жестокостью. Ее сестра походила на розу, которая большую часть жизни провела в суровых условиях, но, согретая лучами солнца, раскрыла свои нежные лепестки, на которых превратности судьбы не оставили следов. Пруденс молилась про себя, чтобы злоключения не оставили следов в душах ее остальных сестер.

Она так внимательно смотрела на Чарити, что сразу поняла, когда в зал вошел герцог Динзтейбл. Должно быть, их глаза встретились, потому что Чарити в одно мгновение из смущенной дебютантки тут же превратилась в сияющее создание. От нее, казалось, исходил свет.

Пруденс заморгала от неожиданности. Она никогда не видела сестру такой. Чарити просто светилась.

Пруденс переводила взгляд с сестры на герцога и обратно. Герцог смотрел на Чарити точно так же, как она смотрела на него, – как зачарованный. Для них двоих в зале больше никого не существовало.

Значит, вот как случается любовь с первого взгляда? Так было с их родителями. Один взгляд – он понял, что пропал. Так обычно говорил папа. Мама смеялась и отвечала, что ей понадобилось по крайней мере три пристальных взгляда, прежде чем она решила, что папа – единственный. Папа смеялся, целовал маму и называл ее медлительной красавицей. «Медлительная?» – притворно возмущалась мама. Да она просто разборчивая! Потом они переглядывались, снова смеялись и целовались.

Пруденс вздохнула. Хотя она тогда была ребенком, она никогда не забудет эти пылкие, волшебные взгляды. Взгляды любви.

А теперь ее красавица сестра и застенчивый герцог обменивались такими же обжигающими, магическими взглядами. У Пруденс застрял ком в горле. Именно об этом она мечтала для своих сестер: о такой любви, как у их родителей, любви, которую помнила только Пруденс. И которая однажды блеснула для нее самой.

Она наблюдала, как герцог склонился к руке сестры, как Чарити обворожительно улыбнулась, и молилась про себя, чтобы эта волшебная сказка стала реальностью.

Пруденс отхлебнула ликер. Она боялась, что ее стремление обезопасить сестер от жестокости деда повлияет на Чарити и она примет первое же предложение. Но если все обернется реальностью и если герцог сделает предложение, о самопожертвовании речи не будет.

Похоже, герцог очень порядочный человек. Это все, что она о нем знала. Спокойный и немного застенчивый. В нем безошибочно угадывалось достоинство и осознание своего положения. Он с такой нежностью смотрел на сестру, что у Пруденс на глаза навернулись слезы. И Чарити так же смотрела на него.

За этот взгляд сестры она готова на любую ложь.

Герцог не повеса, как его кузен. Из газет она знала, что герцог приехал в Лондон, чтобы найти себе жену. Пруденс прикрыла глаза и снова прочитала молитву. Когда она подняла ресницы, герцог вел Чарити к террасе, оберегая ее, словно она хрупкий цветок, нуждающийся в защите и внимании.

Нет, слава Богу, герцог не повеса, как его кузен, лорд Каррадайс. Он чистосердечный и искренний.

Тогда почему она чувствует себя такой... обездоленной?

Вспомнив про отпоровшуюся оборку, Пруденс отправилась в небольшую гостиную, предназначенную исключительно для дам. Вытащив из новой плетеной сумочки, которую сделала для нее Грейс, булавки, Пруденс начала приводить в порядок платье.

– У вас оторвалась оборка, мисс Мерридью? Хотите, я помогу вам?

Это была миссис Краудер, с которой Пруденс познакомилась на вечере у миссис Остуидер. Не дожидаясь ответа Пруденс, миссис Краудер взяла у нее из рук коробочку с булавками. На ней сегодня снова было красное платье. Сверкающее переливами шелка, низко вырезанное, оно образовало на полу огненное озерцо, когда миссис Краудер опустилась на колени.