Рыцарь желания - Маргарет Мэллори Страница 42

— В последнее время я порой начинала верить, что я тебе дорога. — Она вздохнула и покачала головой. — Но нет, не я. Ты любил девушку из своего сна.

Он пришел к ней, надеясь покончить с размолвкой. Все еще не уверенный, что может ей доверять, он тем не менее пришел. Он признался, что хотел ее — мечтал о ней— много лет.

И все же для нее это ничего не значило.

— Ты измучил меня сильнее, чем Рейберн, — сказала она.

Ничто не могло бы удивить и оскорбить его больше.

— Я ни разу не поднял на тебя руку, — защищался он.

— Рейберн избивал меня, но он не затрагивал мое сердце. Он был предсказуемо жесток, ему ни в чем нельзя было верить. — Произнося эти слова, она тяжело смотрела на него, в ее глазах были боль и гнев. — Но ты, Уильям, ты был так добр ко мне, что я доверилась тебе — и тогда ты обрушил на меня гнев. Я до боли прочувствовала твою доброту и нежность, — продолжала она, и ее голос задрожал. — А потом ты приходил ко мне, брал меня из вожделения и уходил, оставляя более одинокой, чем я когда-либо была.

— Ты могла отказать мне, — произнес он задушенным шепотом. — Я сказал тебе, что ты можешь.

Это единственное, что он мог сказать в свою защиту.

— Мне не хватало твоих прикосновений, — сказала она с улыбкой, в которой была горькая радость. — Каждый раз я надеялась, что ты снова станешь мне близок. Что будет так, как раньше.

Уильям закрыл лицо руками, эмоции захлестывали его. Уловив, что она поднимается, он отнял от лица руки и взглянул на нее.

— Сейчас, Уильям, меня нужно спасать от тебя, потому что ты разбиваешь мне сердце, — сказала она.

В глазах ее стояли непролитые слезы.

— Ты принес мне такое несчастье, которого никогда не смог бы принести Рейберн.

Он схватил ее за руку, не давая уйти.

— Я всем сердцем сожалею об этом, — умоляюще сказал он. — Сожалею обо всем.

— Ты не поверил мне даже тогда, когда я предупредила тебя о вторжении французов, — накинулась она на него с горечью в голосе.

Его больше не заботило, что она продолжит обличать его.

— Мне следовало тебя выслушать.

«То, что менестрель принес ей весть о войне, никак не исключало, что он не пытался ее соблазнить», — подумал, но не высказал вслух Уильям.

— Пожалуйста, Кэтрин, я не хочу уезжать с тяжестью на душе.

Она понимала, что он не мог отправиться на войну, не сказав ей этого. Было нечестно играть на ее чувствах, но он находился в отчаянии. Все, чего он хотел, — восстановить взаимопонимание между ними. Она не похожа на других женщин, не похожа на его мать. Если он сумеет сделать Кэтрин счастливой, она его не покинет.

Он прижал ее ладонь к своей щеке.

— Я знаю, что не смогу исправить все за одну ночь, — сказал он, глядя на нее. — Но не могла бы ты притвориться, что простила меня на эту ночь? Кто знает, когда у нас будет другая?

Когда он поцеловал ее ладонь, она закрыла глаза, словно собиралась с силами. Он обнял ее за талию и прижался головой к ее голове.

— Я обещаю, что, когда вернусь, стану лучшим мужем.

Он хотел этого всем сердцем.

Она провела пальцами по его волосам и поцеловала его в макушку. Ее чудесная доброта затопила его.

Он знал, что не должен вновь обмануть ее ожидания.

Уильям встал и поднял ее на руки. Он смотрел на ее лицо, ожидая ответа. Прошел долгий, долгий миг, Кэтрин кивнула. Он поспешно, пока она не передумала, отнес ее в свою спальню.

Этой ночью он будет таким нежным, что, как он надеялся, начнет излечивать ее сердце.

Он посадил ее на край кровати и зажег только одну свечу. Когда он вернулся и сел рядом с ней, она отодвинулась, подсознательно избегая касаться его. Ему предстояло пройти долгий путь, прежде чем он вернет ее доверие.

Он развернул ее спиной к себе и начал массировать ей шею и плечи. Он чувствовал, как напряжены мышцы под его руками; он разминал их, пока она не расслабилась.

Он поцеловал ее в шею. Дотянувшись до ее уха, он шепнул:

— Лягте на живот, Кейт.

Она позволила уложить себя на живот.

Он распустил ее косу и погладил длинные шелковые пряди. Как всегда, его заворожило золото волос, искрящихся в свете свечи. Перебросив тяжелую массу ее волос на одну сторону, он наклонился и прижался губами к ее щеке.

Он массировал ее голову и виски, пока она не закрыла глаза. Тогда он двинулся ниже, к плечам и спине, массируя их через тонкую ночную рубашку. К тому времени, когда он добрался до пальцев, руки ее стали безвольными.

— Тебе не холодно? — спросил он и улыбнулся, когда она неразборчиво пролепетала что-то в ответ.

Теперь он занялся ее ступнями, сначала растер подошвы и каждый пальчик в отдельности. Чуть изогнувшиеся в улыбке губы сказали ему, что его действия доставляют ей удовольствие. Он согнул ее ногу так, что ее ступня уперлась ему в грудь, и стал массировать икру, остановился, чтобы поцеловать ступню, пальчики, и кончиком языка проложил влажную дорожку по ее подошве.

Он уложил ее ноги на кровать и покрыл поцелуями ямочку под коленом. Целуя, он задрал ее рубашку к бедрам. В комнате было тепло.

Пот выступил у него на лбу, когда он принялся массировать ее бедра. Он медленно двигался выше. Достигнув места, где нога соединяется с ягодицей, он языком проследил изгиб этой изысканной линии. Когда она задрожала, он осторожно прикусил кожу зубами. Один раз, два, три раза.

Он поднял голову и встряхнул ею, напоминая себе, что делает все это для нее. Он старался замедлить свое дыхание.

И вернулся к своим занятиям с новой решимостью. Когда он стягивал с нее рубашку, она приподняла бедра, потом грудь и голову. Наконец-то она была полностью обнаженной.

Боже мой, его жена прекрасна.

Его жена.

Он передвинулся и принялся медленно, дюйм за дюймом, растирать ей спину. Он чувствовал, как от предвкушения дальнейшего весь наливается силой, пока наконец его пальцы не оказались на мягкой, набухающей коже ее грудей.

Чувствуя, как она затрепетала от его прикосновения, он стиснул зубы так, что стало больно. Ему хотелось почувствовать ее груди в своих ладонях, ее соски.

Он сделал глубокий вздох.

Надеясь, что сможет сдержать себя, он склонился, удерживаясь на руках, чтобы поцеловать ее в шею. Его грудь терлась о ее спину, отчего острое желание пронзило его. Он закрыл глаза, сопротивляясь желанию потереться членом о ее задик. Если он сделает это, то уже не сможет сдержаться.

Он надолго замер в таком положении, его дыхание становилось все учащеннее и сбивчивее. Единственное, о чем он мог думать, — как хорошо бы было поднять ее бедра и войти в нее сзади.