Рыжий доктор - Екатерина Вильмонт Страница 42

– Все буду, я голодный.

– Я люблю смотреть на тебя, как ты ешь, когда ты голодный.

Потом она подала ему чашку чаю с лимоном, поставила перед ним вазочку с клубничным вареньем. И вдруг спросила, словно бы невзначай:

– Игорек, а кто такая Оксана?

– Оксана? Хирургическая сестра в нашей клинике. А что? Она звонила?

– Нет. Ты ночью во сне звал какую-то Оксану. У тебя с ней шуры-муры?

– Ей за пятьдесят, – невозмутимо отозвался доктор Симачев. А у самого вдруг сжалось сердце.

– Игорь, ты меня не обманываешь?

– Послушай, Ива, завязывай с ревностью. Я этого терпеть не могу!

– Ладно, я все поняла! – обиженно надула губки Ива.

Игорь Анатольевич взял на руки Рыжика, сел на диванчик и включил телевизор. Поискал по каналам и налетел на концерт военной песни. Военные песни он обожал!

– Господи. Игорь, как ты можешь слушать такой отстой?

Ни слова не говоря, он встал, взял из ящика наушники, надел на себя и продолжил слушать концерт. Когда концерт закончился, он выключил телевизор и все так же молча пошел спать. Закрыл глаза и вдруг словно бы воочию увидел Оксану, которая на следующее утро после их первого свидания шла на работу. Длинные шорты, белая свободная рубашка и копна каштановых с красным оттенком волос. И вдруг так отчетливо вспомнилось все… Какая же я сволочь! Ни разу даже не позвонил ей, не спросил о ней у Тети Розы… Скотина! Но, с другой стороны, где я и где Оксана… Она небось и думать обо мне забыла. А как она танцевала там, на набережной! Сколько огня было в том танце… Сердце защемило… Ладно, Игорь, бабы в твоей жизни не главное. В основном от них неприятностей куда больше, чем радостей… Хотя какие от Ивы неприятности? Только одна – я ее не люблю. А что, разве я люблю Оксану?! Нет, конечно, просто Оксана мне куда больше подходит хотя бы по возрасту. И она совершенно ненавязчива в отличие от Ивы. Неужели Ива и вправду так безумно меня любит, как говорит? Но с другой стороны, что ей может быть от меня нужно? Что с меня взять? Бедная девочка! Она не заслуживает нелюбви… Но она ведь ни о чем меня и не спрашивала, просто внедрилась в мою жизнь… А я был так счастлив вернуться к любимой работе, что ни о чем, собственно, и не думал. И потом, она такая красивая, такая горячая… И такая молодая…

По движению в комнате он понял, что Ива сейчас скользнет к нему под одеяло. Он притворился крепко спящим, зная, что будить она не станет. И мало-помалу уснул.

Утром он надел костюм с голубой рубашкой.

– Игорь, ты куда это собираешься, разве не в клинику?

– В клинику. За мной приедет машина. Так что отвозить меня не нужно.

– А зачем ты нарядился?

– Матвей просил. Там какие-то большие начальники нынче будут.

– Ааа…

Ему позвонили.

– Игорь Анатольевич, машина ждет.

– Иду!.. Пока!

Игорь Анатольевич вышел во двор.

– Вы господин Симачев? – спросил какой-то молодой человек у подъезда.

– Я!

– Очень приятно, а я Андрей Мокшанцев, сценарист.

Они сели в черную «ауди». Андрей был за рулем.

– А куда мы едем? – полюбопытствовал доктор Симачев, догадываясь, что они явно едут не в клинику.

– В Останкино.

– Господи, зачем?

– Интервью писать.

– Я думал, это будет в клинике.

– В клинике тоже поснимаем, но пока надо в студийных условиях…

– Господи, да кому я, кроме моих больных, интересен? – безумно удивился доктор.

– Как выяснилось, многим, может, даже слишком многим, – тяжело вздохнул, а потом вдруг рассмеялся Андрей.

Они действительно приехали в Останкино.

Пред входом толпился народ. Ждали пропусков.

– Игорь Анатольевич, идемте. И не потеряйтесь в этой толкучке!

Они поднялись на несколько ступенек. Андрей что-то сказал проверяющему, тот кивнул, потом их проверили на металлоискателе, и наконец они очутились у лифта.

И какого черта я согласился на эту канитель! Оно мне надо?

Потом они еще довольно долго шли по коридору и, затем вошли в не слишком просторное помещение.

– Ну вот, Игорь Анатольевич, садитесь!

Доктор снял пальто, пристроил его на круглую вешалку и сел.

Теперь еще придется ждать незнамо чего… Только время терять.

– Не волнуйтесь, Игорь Анатольевич, Долух уже здесь.

– Олух? – переспросил доктор ошалело. – Какой олух?

– Да не олух, а Долух, точнее Долуханян Араик Амбарцумович, знаете такого журналиста?

– Знаю, да. Но я тут каким боком? – продолжал недоумевать Игорь Анатольевич.

Но тут распахнулась дверь и действительно вошел Долуханян, хорошо знакомый по телеэкрану. И он же частенько вступал в горячие споры с мамашей Ивы.

– Здравствуйте, доктор! Душевно… Дорогой вы мой! Как же я рад вас видеть!

Он долго и горячо тряс руку доктора.

Ага, теперь, кажется, что-то проясняется. Журналист, видимо, решил таким вот образом отблагодарить меня за удачную операцию. Только мне-то это зачем?!

– Шеф, я пока пойду? – спросил у журналиста Андрей.

– Да, Андрюха, иди пока! Да скажи Вале, чтоб принесла нам кофе, ну, и что там к нему…

Андрей ушел. Лицо Долуханяна стало вдруг серьезным и озабоченным.

– Игорь Анатольевич! – начал он. – Вы готовы к большому интервью для Первого канала? Вопросов будет много, и на самые разные темы. Нам с вами придется хорошенько поработать. Сразу хочу предупредить – готовить материал будем в темпе.

– Я, в принципе, не против, но… Почему фильм решили снимать обо мне, а не о клинике? Мои коллеги прекрасные врачи…

Долуханян не дал ему договорить.

– Нет-нет, каналу нужен рассказ о вас лично. О том, как вы лечите больных, как живете, чем дышите. Сегодня начнем с интервью в студии, потом поснимаем в больнице. Вы ведь пообщались с Мокшанцевым?

– Да, общались в дороге!

– Он заранее набросал сценарий, будет по ходу дела дополнять. И я пригласил отличного режиссера, мы с ним вместе давно работаем, дельный мужик. Сейчас он подойдет, познакомитесь. Возможно, понадобится снять несколько общих планов на улице, в городе. Есть особая причина для того, чтобы мы сосредоточились именно на вас, доктор, дорогой.

От его деловитого напора Игорь Анатольевич даже немного растерялся.

– Араик Амбарцумович, ваши программы и репортажи всегда на высшем уровне, – начал он. – Но, если честно, я ничего подобного не ожидал… Все-таки ответьте: почему такое внимание именно к моей персоне?