Временная мама - Ольга Алёшкина Страница 42

Славка вытащил её, разложил игровое поле, выставил вперед руки, предлагая мне отгадать в какой зажат кубик, и вздохнул:

— Нет. Некоторых я отказываюсь понимать в любом возрасте.

Мы играли, переставляя фишки по номерам, а я только об этой его фразе и думала. Слишком уж она философски прозвучала. Совсем не по-детски. Что он имел ввиду? Вернее, кого он понимать отказывался?

Шмаков примчался с тюльпанами. Остатки совести не позволили прийти с пустыми руками накануне праздника. Букет этот Славику понравился даже больше чем мне, он лукаво улыбался из проема, пока его довольную «моську» отец не заметил. От сына Игоря пришлось буквально оттаскивать, Шмаков ругался, грозил ему ремня всыпать. Я увела его на кухню, дверь плотнее прикрыла и поинтересовалась:

— Тебе не кажется, что тут не кричать нужно, а причины выяснить? Его явно что-то беспокоит.

— От рук отбивается вконец, вот что меня беспокоит! — возразил он.

Намеренно перечит. Не хочет признавать, или со мной проблемами не спешит делиться.

— Я понимаю, ты перенервничал, но так тоже нельзя. Остынь, Игорь, и поговори с ним спокойно. Не требуй от него отдачи как от взрослого мужика, он ребенок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ребенок! — фыркнул Шмаков и поднялся. Сунул руки в карманы брюк, по кухне прошелся. Неврозом веяло от каждого движения, от каждого поворота, казалось воздух наэлектризовался. — Маленький злодей он, а не ребенок! Ты хотя бы представляешь, что он творит?

— Кто, Славка? Да, что он натворить может?! Именно, не представляю.

— Он рыбок до смерти закормил. И всё это из вредности, понимаешь?

— Глупости, — отрезала я. — Не ищи заговор, там, где его нет. Не научили ребенка живность кормить, сами виноваты.

Я автоматом и «эту» в виновницы зачислила. Само так получилось, потому что её рыбки, уверена, откуда им у Шмаковых взяться…

— Не ищи заговор?! Он все фотографии с отдыха удалил. Тоже нечаянно, скажешь?

— Знаешь, я бы тоже те фотографии удалила, если бы догадалась, что ни в какой Москве ты не был, в то время, когда он тебя в больнице ждал.

— Хватит, Лиза, — утомленно попросил он. — Я уже говорил, что не мог оплатить такую сумму за билеты. А с пересадками получилось бы суток двое, не меньше. То на то и вышло бы.

Шмаков опустился на стул. Потер лицо, сдвинув волосы к затылку, и только теперь я заметила, что он действительно уставшим выглядит. Загнанным, как конь переросток, из которого хозяева всё надеются скаковую лошадь вырастить, а он обычной, самой примитивной породы.

— Славка ей шубу порезал, — пожаловался он. И несмотря на весь его жалкий вид, я не удержалась. Не стоило ему «эту» в противовес Славке ставить…

— И, дай угадаю, на новую шубу ты деньги нашел, конечно, — язвительно выпалила.

Шмаков подскочил ужаленным. К двери бросился, открыл. «Славка, собирайся, мы уезжаем!» — приказал, ко мне повернулся и досадливо выпалил:

— Ничего ты не понимаешь.

Я его за рукав взяла, остановить, сожалея, что испортила, момент упустила.

— Да, всё я понимаю. Влюбился ты без памяти и мечешься между двух огней. Ты Славика у меня до завтра оставь, а вечером заберешь.

Он дверь прикрыл, я дура обрадовалась – отпустит.

— Ты в своем уме, — у виска крутит. — Может, мне его по голове погладить за то, что сбежал? Или приставку новую в награду купить?!

Уговоры не действовали. Отчасти это и моя вина, следовало мягче с ним, изворотливей. Они на пороге буквально, я смирилась и про каникулы вспомнила: некуда теперь Славке ехать.

— На каникулы его тогда привези ко мне, — попросила. — Славик, когда каникулы?

— Через две недели, — оживился он и на отца глянул.

— Посмотрим на его поведение.

Они ушли. А я опять казнила себя – зачем при Славке спросила, ждать ведь станет. Вдруг не отпустит.