Скромница для хулигана - Илона Шикова Страница 42

Молча хожу по отделам, выбирая продукты для ужина. Неизвестно, когда Антон домой вернется. Да и транспортного средства до сих пор нет, чтобы в магазин вечером съездить. А то в ходе последних событий уже страшно по улице пешком ходить. Еще и в темное время суток.

Уже возле подъезда, когда я открываю дверь, Дарина произносит:

— Анька, глупостей не наделай.

— Постараюсь, — бурчу в ответ.

— Я редко ошибаюсь в людях, ты знаешь. Так вот, заявляю тебе с твердой уверенностью — Сторожилов ни при чем. Думаю, он в курсе, что это за деньги такие загадочные, точнее, откуда появились. Но он их точно не брал и тебя не подставлял. Поэтому еще раз повторяю, не смей его подозревать.

Ничего не отвечаю, выходя из машины и захлопывая дверь.

Дома раскладываю продукты в холодильник, а глупые мысли хаотично крутятся в моей голове. Дарина права, нельзя подозревать близкого человека. А Антон за последние пару дней стал мне слишком дорог, чтобы сейчас, своими ненужными и ничем не подтвержденными подозрениями испортить всё то, что у нас есть.

На такой позитивной мысли останавливаюсь, отправляясь в зал. Включаю телевизор, удобно устраиваясь на диване, и сама не замечаю, как засыпаю.

Такое чувство, что кто-то на меня смотрит. А еще…нежные прикосновения к руке. Затем к щеке. Кто-то убирает прядь волос за ухо.

Я открываю глаза и натыкаюсь на улыбающуюся физиономию Сторожилова.

— Привет, соня, — произносит негромко парень.

— Который час? — зеваю в ответ.

— Почти восемь, — смеется Антон.

— Сколько? — округляю глаза, но вставать нет желания. Особенно вылазить из-под теплого пледа.

Рука парня продолжает гладить меня по лицу, а в ответ хочется закрыть глаза и просто насладиться приятным моментом. Антон сидит на полу, опустив другую руку вниз, и тут слышу небольшое шуршание целлофана. Пытаюсь заглянуть вниз, но в комнате темно, а свет от включенного телевизора не позволяет внимательно рассмотреть, что же происходит на полу. Тем более Сторожилов пытается это что-то спрятать за спину.

Сажусь на диване и внимательно смотрю на своего собеседника, поднимая обе брови вверх. Он усмехается, и, наконец-то, кладет мне на колени коробку конфет.

— Мои любимые, — произношу негромко. — Запомнил, — скорее констатирую факт, чем задаю вопрос.

И тут сверху коробки опускается роза. Белая с розовыми ободками по краям. Поднимаю взгляд на Антона.

— Конфетно-цветочный период еще никто не отменял, — улыбается одними уголками губ. А блеск в его глазах виден даже с помощью неяркого света от телевизора. — Надо будет невидимым врагам потом благодарность объявить, что дали возможность за тобой поухаживать.

— Спасибо, — наверное, я краснею. Слава Богу, парень этого не видит, а то будет снова ухмыляться, глядя на мою реакцию. — Ты, наверное, голодный, — спохватываюсь, отставляя подарки в сторону и спрыгивая с дивана. Скорее, чтобы немного прийти в себя от смущения и отвлечься, приготовив нам ужин.

Делаю пару шагов, после чего возвращаюсь, забираю с собой метровую розу и направляюсь в кухню, на ходу нюхая цветок. Знает же, что люблю их больше всего. И умеет быть таким галантным и обходительным. Надо же какой он, все помнит.

Антон заходит на кухню следом, останавливаясь на пороге и облокачиваясь о дверной проем. А я начинаю бегать от холодильника к плите, затылком чувствуя прожигающий взгляд. Пару раз поворачиваюсь к парню лицом, улыбаясь и краснея от его подмигиваний и ухмылок.

Если честно, то есть совсем не хочется, но я запихиваю в себя приготовленный на скорую руку салат и кусок прожаренного мяса. Надо как-то начать разговор, но понятия не имею, с чего именно.

— Я сегодня была в сервисе, — аккуратно произношу, а рука Антона замирает на полпути ко рту.

Парень поднимает глаза и пристально смотрит.

— Зачем? — как-то не слышится в его тоне веселых ноток.

— Бухгалтер звонила, проблемы у нее.

— Аня, — откладывает вилку в сторону. — Я же просил сидеть дома и никуда не выходить.

— Мы с Дариной ездили, — смотрю на него пристально в ответ.

И начинаю свой рассказ, чтобы он не вспылил, заодно наблюдая за его реакцией. Пересказываю всё, о чем поведала Тамара Петровна, а также все предположения своей подруги. Когда речь заходит о нелегальных доходах Михалыча и схеме по отмывке денег, на скулах Антона начинают играть желваки. Или мне так только кажется? Стоп, Аня, ты ему доверяешь. И точка.

Заканчиваю свой рассказ и отвожу взгляд.

— Дела, — парень откидывается на спинку стула, доставая из пачки сигарету. — Раз запугивают женщину, значит, денег в сейфе не оказалось.

— Дарина утверждает, что точно не Рыжов.

— Не сам, конечно, — Антон выпускает струю дыма. — Но мог быть с кем-то в сговоре. Я сегодня тоже связи свои поднял, и по моей просьбе Рыжову намекнули тактично, чтобы оставил нас в покое. Так что Дарина права, у нас есть парочка дней, чтобы во всей этой каше разобраться.

— Ты точно не знаешь ничего про эти несчастные деньги? — смотрю на Антона, но он спокоен.

— Подозреваешь? — ухмыляется.

— Нет, — отвечаю честно. — Просто спрашиваю. Я тебе доверяю и ни в коем случае не подозреваю.

— Ань, — ложится грудью на стол, находит мою руку и сжимает пальцы в своей ладони. — Я никогда тебя не подставлю. Даже не сомневайся. Пойдем чай пить с конфетами в зал? — меняет тему, а я утвердительно киваю в ответ, так как нет желания продолжать предыдущий разговор. — Тогда ты с журнального столика бумажки убираешь, а я делаю чай, идет?

— Да, — улыбаюсь ему в ответ, встаю и выхожу из комнаты.

Вот зачем, спрашивается, я задавала эти дурацкие вопросы? Вечно во всем сомневаюсь, сто раз перепроверяя одно и то же. И хватит уже видеть во всём только плохое, пора подумать о чем-то хорошем.

Остаток вечера за чаепитием проходит в игривой форме. Я кормлю Антона конфетами, а он пытается укусить меня за пальцы, забирая ртом сладости из моих рук. Правда делает он это так нежно и аккуратно, что вызывает только улыбку. Точно, как маленький ребенок. Еще и предлагает забрать у него конфету изо рта. Даже не сомневаюсь, к чему все это приведет.

На его губах растаявший сладкий шоколад. Нежно провожу язычком по верхней губе парня, а он в ответ стонет, долго не выдерживая такой пытки, и впивается в мои губы. Обнимает за шею, притягивая к себе ближе.

Его руки повсюду — на спине, животе, шее, бедрах, и я растворяюсь в этих нежных касаниях. Как приятно ощущать его прикосновения, тяжелое дыхание и губы, которые уже начинают постепенно прокладывать жаркую дорожку от ушка к шее.

— Не отпущу тебя, — произносит негромко Антон, прикусывая нежно кожу возле ключицы.