Завоеватель - Бренда Джойс Страница 41

В сопровождении Алис норманн подошел к своему месту и сел.

Все как по команде принялись за еду, но отчего-то Рольф, до этой минуты умиравший от голода, не был в силах проглотить ни кусочка. Его взгляд был прикован к непривычно бледному лицу, маячившему на другом конце стола. Кейдре показалась ему на этот раз скованной и беззащитной; она даже ни разу не подняла на него взгляд. В конце концов ему стало совсем худо — наверное, так чувствует себя побитый пес: мало того, что она ненавидела его заодно со всеми прочими норманнами — теперь он дал ей повод ненавидеть лично себя, приказав выдрать кнутом.

Сделав над собой усилие, Рольф принялся за ужин. Он так сосредоточился на своих мыслях, что невольно вздрогнул, когда Алис прикоснулась к его руке.

— Простите! — извинилась она.

— Ты здесь ни при чем, — раздраженно буркнул он и тут же снова поклялся раз и навсегда избавиться от Кейдре, выкинуть ее из своих мыслей и из своей жизни.

— Милорд!

Он вполголоса чертыхнулся и поднес ко рту кубок с вином.

— Вы уже успели обдумать наш последний разговор?

— А о чем, собственно, мы говорили?

— О муже для моей сестры, — проникновенным голосом отвечала Алис.

— Нет. — При одной мысли об этом у Рольфа окончательно испортилось настроение. Он, конечно, и думать об этом забыл — настолько ему была противна эта идея. Но теперь ему показалось, что это действительно мог бы быть неплохой выход из создавшегося положения.

И все равно он этого не сделает — не отдаст ее кому-то другому, и точка! А тот голод, что будит в нем эта чертовка при каждой встрече, можно утолить с любой хорошенькой горничной. Зато Кейдре останется при нем — ведь за такой опасной шпионкой нужен глаз да глаз!

— Пришли ее ко мне, — приказал Рольф, вставая из-за стола.

— Вы собираетесь обсудить с ней что-то важное? — Алис чуть не подскочила на месте.

— Вот именно. — Норманн зловеще улыбнулся, вышел из-за стола и направился к камину.

Он почувствовал ее приближение по тому, как напряглось, ожило его тело, и невольно рассмеялся, а потом не спеша обернулся, предвкушая долгую беседу.

Но что это?

На миг ему показалось, что он обознался.

Заметив его реакцию, Кейдре покраснела и потупилась. Изящные руки, ставшие почти прозрачными, нервно вздрогнули.

Стараясь не выдать себя, Рольф осторожно приподнял за подбородок ее лицо и вгляделся в следы страдания и боли. Удивительно, но она сохранила свою красоту — несмотря на темные круги под глазами, бледные щеки и потускневшие волосы.

— Что? Что случилось? — не выдержав, прошептал он.

— Ничего особенного. Это из-за болезни.

— И… как ты чувствуешь себя сейчас?

— Хорошо. Правда, по мне этого не скажешь, но я не лгу. — Как всегда, она вызывающе задрала подбородок, готовясь начать новый спор, но Рольф успел заметить и ее слабость, и ее испуг.

— Тебя все еще лихорадит?

Кейдре промолчала, только сердито тряхнула головой.

— Да ты вся дрожишь! — Он хотел взять ее за плечо, но девушка увернулась.

— Говорю же, я в порядке!

— Тебе нужен отдых. — Рольф готов был провалиться сквозь землю при виде столь отчаянной попытки сохранить достоинство: ведь он сам внушил ей этот страх, и теперь она шарахается от него, как побитый щенок. — Тебе нужна хорошая еда, и не меньше шести раз в день, иначе ты не наберешь прежний вес.

— Это приказ? — Ее голос предательски дрогнул, несмотря на попытку съязвить.

— Да. — Он предпочел не обращать внимания на новую дерзость. — Я желаю, чтобы уже к концу второй недели ты выглядела так же, как до моего отъезда. Тебе все ясно?

— А может, лучше оставить все как есть? — без стеснения спросила она. — У вас пропадет охота за мной гоняться, и мне не придется от вас бегать.

— Желаешь проверить свою теорию на деле? — Рольф с едва заметной усмешкой глянул на ее бюст.

— Неужели вы готовы наброситься даже на больную? — Кейдре тут же загородилась руками.

— Но ты ведь только что подтвердила, что уже успела поправиться! — Его улыбка делалась все шире.

— Как будто вы сами не видите!

— Значит, вдобавок к измене ты готова признаться во лжи?

— Почему бы и нет? Мужья только и делают, что изменяют своим женам, и им все сходит с рук.

— Ты на что-то намекаешь?

— Какие уж тут намеки — это чистая правда!

— Ах, Кейдре, ну что за непостоянство: ты говоришь правду только тогда, когда она тебя устраивает, а в остальных случаях предпочитаешь лгать!

— А вы пользуетесь своей женой, когда вас это устраивает, а в остальных случаях гоняетесь за мной! — Кейдре тут же затаилась, напуганная собственной дерзостью.

— Ну все, довольно! — Рольфу стало даже интересно: надолго ли еще ей хватит смелости ему перечить. — Тебе нельзя переутомляться, не то ты снова заболеешь.

— Можно подумать, вам не все равно.

— Я в ответе за каждого, кто живет в Эльфгаре, поэтому хочу знать, где ты спишь.

— Леди Алис позволила мне перебраться в хижину к бабке.

— Отныне ты вернешься под эту крышу.

— Чтобы было удобнее тискать меня в темных углах?

— Чтобы было удобнее тебя охранять! — сурово пояснил он. — Не забывай: ты уличена в измене, я отвечаю за тебя перед королем, и я ни на грош тебе не доверяю!

Когда по его приказу из зала вышли все, кроме Гая, в открытую дверь Рольф видел, как суетятся слуги на заднем дворе. Это был первый день июля, и все предвещало чудесную солнечную погоду.

Рольф только что рассказал Гаю о своем визите к королю, и молодой рыцарь кипел от возмущения.

— Так нечестно, — восклицал он, — вы не заслуживаете такого обращения! Вы его лучший командир, что ему отлично известно!

— Вильгельм никогда не осыпал своих фаворитов чрезмерными милостями, — возразил Рольф, нетерпеливо оглядываясь на дверь. Он ждал, что по его приказу вот-вот должна явиться Кейдре. — Теперь я хочу лично услышать от тебя, что с ней ничего не случилось.

Гаю не требовалось объяснять, кто такая «она», и он смущенно переминался с ноги на ногу.

— Ну же, не томи, выкладывай! — приказал Рольф.

— Не верю я ей, милорд! Может, лучше все-таки посадить ее под замок?

— Больше она не осмелится строить мне козни. — В голосе норманна звучала убежденность, хотя на самом деле он ее не чувствовал. Однако при одной мысли о том, чтобы заточить Кейдре в темницу, его передернуло. — Лучше пусть остается на виду. Как ты думаешь, с кем первым делом попытаются связаться ее предатели-братья?