Дети гламура - Наталия Ломовская Страница 41

В Юлин день рождения Лавров преподнес ей подарок, который своим размахом и стоимостью превзошел все подарки, которые он когда-либо делал в своей жизни. Скромный коттедж на берегу Средиземного моря обошелся бы ему в целое состояние — если б он не получил его по праву наследования от Веры! Но Юля не знала об этом, и теперь ее радость искупила все огорчения последних недель!

А их было, что и говорить, немало. С некоторых пор Лавров чувствовал себя так, словно он чем-то обидел жену, как будто совершил какую-то подлость или глупость, которую по низменности своей натуры не заметил сам, и теперь Юля платила ему за это грустью, отстраненностью, молчанием. Все попытки развеселить супругу ни к чему не приводили, — и «средь шумного бала», и наедине с мужем она продолжала оставаться такой же далекой и печальной. Лавров уже убедился, что назойливые вопросы ни к чему не ведут, они только заставляют жену еще больше замкнуться в себе, в своих неведомых переживаниях. Немного оживилась Юля в гостях у Ольги — болтала с ней о каких-то тряпках и духах, обаятельно улыбалась своему Димасику и ухитрилась за какой-то час привести мужа в приличное расположение духа и привлечь к себе сердце Лели.

Но повторить свой визит к Ольге, несмотря на хорошо проведенное время, Юля не пожелала. И даже свой день рождения решила провести с Димой, чтобы больше никого не было. Эта романтическая затея порадовала нежного супруга и польстила ему, но и несколько удивила. Он привык отмечать все праздники с друзьями и был бы не против распахнуть для них двери своего дома, закатить веселую вечеринку, но… Это все же Юлин день рождения, она может устроить все, как захочет. Быть может, так и полагается в том, настоящем мире, которого он не видел, от которого отвык?

Отец — опер, мама — библиотекарь. Логика и интеллект. Так все выглядело на первый, безучастный взгляд. На деле все было иначе. Отец был человек сильный, но какой-то растерянный. Слишком много у него было интересов: собирал марки, ездил на рыбалку, даже бальными танцами занимался. И подолгу сидел в засадах.

— Ну что, засадил? — язвительно спрашивала мать поутру.

Валерий Анатольевич молчал. Он привык к язвительности супруги, к ее бесконечным претензиям и непрерывным бойкотам. Сына было жаль. Митька, боевой и храбрый парень, после развода стал хлюпиком. При нечастых субботних встречах больше отмалчивался, не задавал больше каверзных вопросов, не требовал лакомств. Так и вырос непонятым. Друзья у него, правда, всегда были хорошие, дурные компании его не привлекали.

Для Лаврова вовсе не было секретом отношение друзей к его избраннице. Но он не принимал этого всерьез, решив, что когда они получше узнают ее, то непременно полюбят! Его пугало только то, что Юля как бы находится в вакууме. Старых подруг у нее, судя по всему, было не так уж много, прибегала изредка только актриса Гоар, но очень уж изредка — она была по горло занята, как и Юля. А Лавров мучился ревностью всякий раз, когда она упархивала из дому, заявив, что идет прогуляться с подружкой… Но ничего поделать не мог.

Как-то ему подвернулась реклама частного детективного агентства, потом приятель обмолвился еще об одном. Некоторое время Лавров лелеял эту мыслишку, но потом с ужасом отказался от нее. Следить за Юлечкой? Нет, невозможно, это слишком грязно, омерзительно! Да и потом, это только в дешевых детективах проницательные супермены следят за неверными женами, а в жизни все наверняка скучнее и сложнее.

— Юля, я хотел спросить тебя… Ты последнее время какая-то странная. Не хочешь мне рассказать, в чем дело? — спросил Лавров, когда они уселись за столик в ресторане. — Прежде чем я начну тебя поздравлять и пить за твое здоровье, пока не упаду под стол?

— Димасик, я не хотела об этом говорить… Но скажу. Знаешь, я видела Жанну…

— Она вернулась?

— Она никуда не уезжала, Дим!

— Как?

— Вот так. И комнату свою не продавала. Так получилось, что я встретила в магазине ее соседку по коммунальной квартире. Она мне все рассказала. Жанна нас обманула. И я не понимаю, зачем ей это было нужно.

— Юль, ты что? Ну не плачь, ладушки? Ну все ведь хорошо, правда?

Волна дурноты накатывала на Ольгу уже не в первый раз. Она присела на край кровати, не сумев даже закончить макияж. Голова кружилась, все суставы были словно сделаны из песка, и этот привкус во рту… Надо к врачу сходить, вот что! Это похоже на печень или на желудок. В общем, на что бы это ни было похоже — надо нести себя на обследование!

Лелька всегда была сторонницей решительных действий. Едва накрасившись, она оделась и выползла из дому. Шел мелкий дождь — что за лето выдалось! — от чего настроение еще больше упало. Хотелось плакать. Хотелось завизжать и затопать ногами.

В клинике, где Оля наблюдалась уже лет пять, у нее был свой постоянный лечащий врач, Галина Ивановна, дама, отличающаяся гренадерским ростом, громовым голосом и неожиданно сентиментальной и возвышенной душой. Было совершенно непонятно, каким образом душа барышни-институтки могла угнездиться в таком слоноподобном теле и выражать свои движения при помощи мощного баса, но природа бывает щедра на чудеса! Вот и еще одно: бегло осмотрев свою постоянную пациентку, Галина Тимофеевна сообщила, покраснев и потупив жирно подведенные очи, но таким голосом, от которого задрожала дверца в стеклянном шкафу:

— Что ж, Оленька, я вижу, вам в недалеком будущем предстоит стать матерью…

Будущая мать Оленька как стояла, так и села.

— Д-да? — только и смогла выговорить она. А в голове закрутилось, застучало: да как же это? Как могло получиться? И главное, что теперь с этим делать?

— Я вижу, Оленька, вам нужно серьезно подумать над этой новостью, — сладко улыбнулась врачиха. — Зайдете ко мне завтра, ладно? Тогда и поговорим.

Лелька смогла только покорно кивнуть и направилась к выходу. На улице ей в лицо бросился холодный ветер, и это мгновенно отрезвило ее. А собственно, что произошло? Ничего ведь страшного! В конце концов, она не девочка, ей уже за тридцать, и в той же клинике ей намекали, чтобы не тянула с ребенком, а то потом начнутся сложности или вообще будет поздно… Она не пэтэушница, забеременевшая от курсанта, деньги и квартира у нее есть, в конце концов, и папаша ребенка тоже, мягко говоря, известен! Так в чем же проблема? С неизвестным ей доселе чувством нежности она положила руку на плоский пока еще живот. Бедный малыш, уж конечно, она не собирается от него избавляться!

Да, но все же, как отреагирует Кирилл? Вне зависимости от его мнения, она оставит ребенка, в этом Оля не сомневалась, но все равно что-то дрожало внутри. За какие-то пятнадцать минут пронеслись в мозгу все дурацкие статейки из женских журналов — начиная от читательских писем в журнал «Работница» за 1985 год: «Соблазнил и бросил с ребенком» и заканчивая прогрессивным бредом феминистки из «Космополитен». В общем, обстоятельства требовали поговорить с будущим отцом немедленно, и Оля недолго думая написала Кириллу эсэмэску с предложением пообедать вместе.