Любовь и ярость - Патриция Хэган Страница 41

Бранч сказал, что Дани просто создана для жизни для ранчо иБриана, счастливая до глубины души, была полностью с ним согласна. Прошло всегонесколько дней с того первого урока верховой езды, который он сам ей дал, а онауже сидела на лошади так, как будто родилась на ней. И ей было по-настоящемухорошо с ним. Бранч больше не казался ни замкнутым, ни холодным. Теперь онистали друзьями.

Гевин все так же избегал подолгу оставаться на ранчо иБриана каждый раз благодарила небеса за это. Когда же он все-таки приезжал, ейприходилось следить за каждым словом или поступком: Ей было велено как можнобольше времени проводить в своей комнате и не сближаться с прислугой или ковбоямис ранчо. И она хорошо представляла себе, как бы он разозлился, если бы узнал,что каждую свободную минуту она убегает из дома, чтобы возиться с лошадьми илитерзать Бранча вопросами по поводу разведения скота или содержания ранчо. А ужесли бы узнал, что они подружились, то Бриане даже трудно было вообразить, вкакую ярость пришел бы Гевин.

Бриана между тем была почти счастлива. Она просто влюбиласьв эти места. Когда она скакала бок о бок с Бранчем по этим бескрайнимпросторам, ей порой казалось, что вся её прошлая жизнь - просто дурной сон. Нетни Гевина, ни обмана, а сама она - вовсе не самозванка, лгунья и мошенница,играющая роль богатой наследницы, а совсем другая, .. плоть от плоти этойволшебной земли. Она мечтала, как было бы прекрасно каждый день мчаться во весьдух верхом вместе с верным Бранчем вдоль величественных гор Сьерра Невада. Какчудесно было бы навсегда остаться на ранчо Колтрейнов, каждый вечер обедать сКолтом, а утром - болтать на кухне с добродушной Карлотой. И от этих мыслей унее, бывшей служанки, даже дух захватывало!

Сколько раз, во время прогулок верхом по бескрайней равнинеу Брианы замирало сердце от восхищения при виде дивного разноцветья, царившегов этих местах. Бриана вспоминала родину, но в Монако никогда не встречалосьтакого буйства красок, как здесь. Все оттенки и цвета были мягче, спокойнее,нежнее, даже небо было светло-голубым, а не ярко-синим, как здесь. А эта земляказалась творением какого-то великана или волшебника, нагромоздившегопричудливые каменные гряды в пустыне, а потом могучей кистью расписавшего всевокруг. Скалы стали темно-коричневыми, рассветы и закаты заполыхалиогненно-золотыми и багрово-рыжими зарницами, в отличии от мягкихсеровато-розовых и розовато-лиловых вечеров в Монако.

И, самое главное, во время этих прогулок верхом в компанииБранча она не чувствовала себя самозванкой, она была совсем другим, новымчеловеком, была лучше, чище. Временами она даже забывала о Шарле и привычноебеспокойство за судьбу брата покидало её на несколько блаженных, беззаботныхчасов. Потом её часто мучила совесть, сознание своей вины перед ним. У неёпоявилась привычка по утрам завтракать вместе со всеми ковбоями. Столовая игостиная в особняке были прелестны, но она чувствовала себя гораздо уютнее вбольшом шумном доме, где жили те, кто работал на ранчо. Продолговатойприземистый дом для ковбоев был выстроен из грубо оструганных бревен, вдольстен стояли двухъярусные кровати. А в конце комнаты, возле двери, былооставлено достаточно места для нескольких массивных столов и низких скамеек, вуглу всегда жарко пылал огромный, сложенный из целых валунов, камин. Здесьвсегда витали запахи кожи и свежесваренного горячего кофе, лошадиного пота итабака, и почему-то это сочетание безумно нравилось Бриане.

Завтрак для ковбоев всегда был плотным, со множествомразнообразных блюд, готовил повар-китаец Чоу-ин. Бриане, естественно, ни разуне удалось справиться с толстым, истекающим кровью стейком, украшенным сверхуизрядным ломтем яичницы, но для мужчин, проводящих весь день в седле, такойзавтрак был как нельзя более кстати. Поначалу ей просто плохо становилось привиде такого количества пищи, поглощаемого в один присест тремя дюжинамиголодных ртов. И ведь часто голодные ковбои удовольствовались только стейком,нет, перепуганной Бриане приходилось видеть, как они легко управлялись и сдвумя, а кроме того, и с миской рассыпчатой картошки, горячей овсянкой, густополитой медом и заканчивали трапезу большими, ещё теплыми бисквитами сосвежесбитым маслом. Потом они наслаждались горячим кофе, добавив в него чуточкусвежего молока, только что надоенного и охлажденного в ледяном ручьенеподалеку. Кроме того, Чоу-ин часто готовил сок из свежего дикорастущеговинограда, который уже много лет назад буйно заплел все плетеные и деревянныеизгороди на восточных границах ранчо. Бриана полюбила общество ковбоев. Суровыеи диковатые с виду, с ней они всегда были вежливы и дружелюбны и оначувствовала, что её приходу рады. Бранч откопал где-то две пары брюк, которыеоказались ей почти впору, и Бриана вскоре стала предпочитать их тем полотняными муслиновым прелестным платьицам, которые она позаимствовала в гардеробе Дани.Одни из них, из плотной шерстяной фланели, теплые и удобные, особеннопонравились Бриане. А потом он привез ей из города высокие ботинки и шляпу сбольшими полями и она почувствовала себя настоящей пастушкой с Запада, но приэтом была счастливее, чем когда-либо прежде.

Однажды утром, спустя почти три недели после её приезда наранчо, Бранч сразу после завтрака отвел её в сторону и извиняющимся тономпредупредил, что собирается съездить на рудник на пару дней . - Я бы судовольствием взял вас с собой, Дани, но там для женщины небезопасно. Колту этоможет не понравиться, а он ведь, в конце концов, ваш сводный брат, - ипренебрежительно добавил, - А то с ним ещё невзначай припадок случится. Короче,постарайтесь не скучать без меня. Оцепенев от такой неожиданнойнесправедливости, Бриана подавленно молчала, пока он объяснял, почему не можетвзять её с собой. - Всякое может случиться. В прерии полным-полно койотов игремучих змей. Вы можете заблудиться, Дани. Лучше оставайтесь дома.

После этого разговора она все утро держалась в стороне,провожая его взглядом, когда он отъезжал от дома, стараясь придумать, чем жезаняться, пока его не будет. При мысли о том, что можно просидеть целых два дняодной в этом пустом особняке, Бриане чуть не стало дурно. Она немедленнорасстроилась, почувствовав себя одинокой и несчастной и подумала, как было быхорошо, если бы все закончилось как можно скорее.

Иначе, горько сказала она, мир вокруг неё стал походить наволшебный сон. И для неё уже не составляло никакого труда вообразить, что онатоже часть этого мира, забыть о бедах и нищете, что ждали её дома, невспоминать, о той ежедневной борьбе за жизнь - жизнь свою и Шарля. И Брианавнезапно поняла, что чем дольше она пробудет на ранчо, тем невыносимее ей будетуехать.

- Не обращайте внимания на Поупа.

Вздрогнув от неожиданности, она обернулась и увиделастоявшего за спиной Дирка Холлистера. Непонятно почему, но она никогда нечувствовала себя спокойно и беззаботно в его обществе. То, как он смотрел нанее, особенно, когда его взгляд спускался с лица Брианы ниже, к плечам и груди,заставлял её чувствовать какую-то странную неловкость. Но в действительности,признавала Бриана, в нем не было ничего отталкивающего. Густые, темные волосы,немного длинные для мужчины, всегда были немного взлохмачены, обрамляяприятное, с резкими чертами лицо, на котором ярко и весело сверкали голубыеглаза, опушенные длинными ресницами. Высокий, хорошо сложенный, он мог бы дажесчитаться красивым, подумала Бриана, если бы, конечно, взял на себя труд мытьсяпочаще и следить за своими манерами.