Все дальше и дальше - Сью Уэлфер Страница 41

Когда они тронулись с места, повисла минутная пауза, и Сара задумалась, как себя вести. Может, лучше рассмеяться, попытаться разрядить напряжение, или с достоинством напустить на себя дух молчаливого протеста? Но прежде чем она решила, что же лучше, Крис заговорил:

— Знаешь, твое поведение начинает меня очень беспокоить.

Очень странно, ведь Сара думала абсолютно о том же.

Итак, оказалось, что все, что Дженни Бек рассказала Крису о Саре, — чистая правда. Это единственный возможный вывод. Какое совпадение: только Дженни поведала ему о том, какие ходят сплетни, как он собственными глазами увидел парочку в художественном центре.

Дженни Бек охотно повторяла, что роман Сары и Лео — не более, чем слухи, грязные слухи, которые, вероятно, не имеют подтверждения, она ясно дала это понять, но теперь Крис понимал, что она просто пыталась защитить его чувства. В таких ситуациях всегда понимаешь, кто твой настоящий ДРУГ.

И теперь, когда он все знал о Лео и Саре, оглянувшись назад, он не испытал никаких угрызений совести из-за того, что поехал к Дженни Бек.

Крис отвез Сару домой; всю дорогу она не произнесла ни слова. Действительно, что она могла сказать при таких обстоятельствах, когда он собственными глазами видел, как она любезничает с этим проклятым викарием?

Припарковав «Транзит» у крытой полиэтиленом теплицы, Крис пошел к дому, очень медленно ступая по гравию и обдумывая последствия того, что сегодня услышал и увидел. Небо над его головой было чистым и ясным, словно темно-синее одеяло, насквозь проеденное миллионом серебристых дырочек моли. Но Крис был поглощен мыслями и ничего не замечал.

Викарий вился вокруг Сары, как комар, Крис видел, как она смеялась и как этот ублюдок пялился на нее. Как он мог так долго этого не замечать? Боже, она начала красиво одеваться, укладывать волосы, все классические приметы налицо, и этот подонок даже звонил ей наутро после вечеринки у Моники Карлайл! Бесстыжая свинья, наглый донельзя, для викария он дьявольски нахален.

И Крис знал, что эта кошелка, Моника Карлайл, соврет не моргнув глазом, лишь бы защитить Сару, и в особенности, чтобы насолить ему. О да, он уже почти слышит, как она планирует свое грязное дело. В темных зловонных глубинах воображения Криса оживали злобные параноидальные тролли.

Отталкивающая гримаса на его лице сменилась раздраженным выражением, и, наконец, он надулся от жалости к самому себе. Сара и викарий. Он фыркнул. История прямо из воскресной газетенки. В ту ночь, когда Сары не было дома, они могли быть где угодно: дома у Моники, в отеле, в мотеле, в приходском коттедже, мало ли где еще. Разве теперь разберешь, где правда, где ложь?

И на деревенских танцах в субботу вечером они протанцевали вместе почти весь вечер, а он даже тогда ничего не заподозрил, даже ухом не повел. Как можно быть таким наивным? Доказательства были у него налицо, нужно было лишь присмотреться повнимательнее.

Крис думал, что Лео Бэннинга вообще не интересуют женщины: это вовсе не значит, что он предпочитает мужчин, просто до разговора с Дженни Крис вообще не воспринимал Лео, как противника. Он плохо его знал: они разговаривали всего раз или два на школьных спортивных соревнованиях и здоровались на улице. Он считал, что Лео, будучи викарием, помогает людям решать проблемы и смотрит на людей как на паству, овец, за которыми нужен присмотр, а не как на… как на… пылких телок. Это слово пришло ему в голову, когда Крис пытался подобрать подходящее определение для привлекательных женщин и при этом не показаться неандертальцем. Слишком поздно.

Но самое главное и самое худшее, самое обидное, то, что Сара и Лео Бэннинг выставили его полным идиотом. Именно по этой причине, ни по какой другой, Криса переполняли злость и обида.

Он расправил плечи и направился к двери черного хода, разгорячившись и дрожа от яростного возмущения. Свернув у живой изгороди, Крис замялся на несколько секунд: свет в ванной еще горел. Он подождал, толком не зная, зачем, и через минуту свет погас, а окно у кровати озарилось мягким золотистым сиянием лампы. Он стоял очень тихо, дыша прерывисто и неглубоко, слыша все звуки в саду, затаенное биение своего сердца и бархатистое движение крови в венах. Прошла минута, может, чуть больше, свет погас, и дом погрузился в темноту.

Крис почему-то глубоко вздохнул с облегчением, будто в темноте его грехи не могли бы его отыскать. Крис покраснел, несмотря на то, что в саду никого не было — никого, кроме него самого и его совести, которая сверлила его пристальным взглядом.

Тем временем в Хэйрхилле Дженни Бек перекатилась на бок на кровати и уставилась в потолок. Она лежала так уже давно, размышляя о новых возможностях, которые жизнь преподнесла ей в подарок. Между сводчатым потолком и лампочками нависла причудливая паутина, изящное свидетельство мастерства и хитроумия паука и неряшливости и лени хозяйки. Надо ее убрать. Вокруг нее на кровати громоздились кучи подушек, спутанный комок простыней и одежды. Воздух был насыщен чувственностью, так, что ее можно было почти потрогать руками.

Окна спальни были распахнуты, и с улицы доносился мягкий шепот теплого летнего ветерка в кронах деревьев. Мотыльки плясали танго в свете фонаря, а какая-то птица декадентско-кричащей окраски залилась рок-н-ролльным риффом в бархатистой мягкой темноте.

Дженни перекатилась на живот. Ее сын, Питер, опоздал на полчаса, ожидая получить взбучку, но она его не тронула, потому что на этот раз у нее было на уме совсем другое.

Ее одежда все еще хранила запах Криса Коулбрука, по крайней мере, Дженни так казалось. Она притянула платье к лицу, глубоко вдохнув, чтобы убедиться. Да, это его запах: едва уловимый аромат лосьона после бритья и теплый мускусный запах мужского пота и тестостерона.

Когда Крис приехал, волосы у него все еще были мокрые и завивались на шее. Его загорелая кожа слегка порозовела после душа. Он стоял на крыльце черного хода и улыбался. Он явно был рад ее видеть, счастлив находиться здесь, но нервничал: она поняла это, заметив, как он переминается с ноги на ногу, сомневается, прежде чем зайти в дом. Дженни тоже приняла душ и переоделась в золотисто-желтое платье из мягкого хлопка.

— Я открыла бутылку красного вина, — сказала она, будто они вернулись к давно начатому разговору. — Надеюсь, ты любишь красное. Полезно для сердца.

Все время от звонка Криса до его приезда Дженни носилась, как пчелка. Выключила флюоресцентную лампу на кухне, засунула грязную посуду вместе с объедками в посудомоечную машину, побрызгала спреем против мух и освежителем воздуха, притащила настольную лампу и зажгла свечи в гостиной. Она оставила дверь черного хода открытой, включила фонарь у входа и поставила кассету с романтическими балладами. Пара капель духов из дьюти-фри за ушами, и Дженни Бек была готова практически к чему угодно.

Крис все еще нервно улыбался, оглядывая ее с ног до головы. Восприняв это как приглашение, Дженни бросила бутылку и бокалы и подплыла к нему, изобразив встревоженное выражение лица.