Женщина моей мечты - Мэри Линн Бакстер Страница 41

Машина Нельды остановилась возле больницы, и Мерил снова обняла подругу.

— Спасибо за все еще раз. Я позвоню, — сказала Мерил и вышла из машины.

Через, несколько минут она уже стояла возле отделения реанимации. Сердце снова бешено забилось. А вдруг она опоздала?

Пытаясь справиться с паникой, она почти спокойно обратилась к медсестре:

— Я Мерил Стивенс, сестра Морганы Граймс. Как она?

— Мне очень жаль, миссис Стивенс, но пока без изменений, — мягко ответила девушка.

— Могу, я ее видеть? — еле сдерживая слезы, спросила Мерил.

— Да. Я вас провожу.

Мерил проследовала за медсестрой в просторную палату, разделенную перегородками на несколько изолированных комнаток. Здесь же находился пункт круглосуточного дежурства.

Моргана лежала первой от входа. Мерил поблагодарила девушку и устремилась к постели сестры. Она с громким стоном опустилась на стул и схватила руку Морганы.

Лицо сестры очень изменилось, ее трудно было узнать. Под обоими глазами виднелись огромные синяки, правая половина лица забинтована. Рядом с кроватью стояла капельница, через которую в тело Морганы поступала глюкоза.

Моргана лежала неподвижно, и только по движению грудной клетки Мерил поняла, что ее сестра жива.

— Пожалуйста, Моргана, прости меня. Я не хотела. Мне жаль, очень жаль, — дрожащим голосом произнесла Мерил, прижавшись мокрой щекой к руке сестры.

Она не знала, как долго просидела у постели, боясь пошевелиться. Очнулась от мягкого прикосновения к плечу и подняла глаза. Перед ней, белый, как мел, стоял Джей Джонсон. Он кивком пригласил ее выйти, и она последовала за ним в коридор.

Там, к ее удивлению, Джей упал в ближайшее кресло и разрыдался.

Мерил дотронулась до его руки:

— Джей…

— Мерил, — всхлипывал он, — неужели ты не понимаешь? Это я во всем виноват!

У Мерил от страшной догадки кровь застыла в жилах.

— Ты? Это ты, рассказал Моргане?!

— Бог свидетель, я и предположить не мог, что она ворвется к нему в кабинет и устроит скандал!.. Я видел тебя с доктором Корбеттом в «Ла-Асиенде» и не смог не сказать ей об этом… Мол, вот с кем она связалась. Мерил, как я мог, как я мог? — Слезы лились из его глаз.

Мерил не могла вымолвить ни слова. У нее кружилась голова.

— Я пытался ей втолковать, что он ее не любит, что смеется над ней, но она не хотела слушать. Пришлось рассказать все, что я видел… О, Мерил, как мне теперь жить? Я люблю ее. Всегда любил.

Наконец Мерил обрела дар речи. Очень жестко она произнесла:

— Если ты действительно ее любишь, прекрати себя жалеть, прекрати ныть и подумай о ней. Если бы мы все думали о ней, то ничего бы не случилось. А сейчас ей гораздо нужнее наша сила, чем слабость.

— Ты сможешь когда-нибудь простить меня?

Мерил ответила не сразу:

— Не знаю. Честно, не знаю. — Немного помолчав, она добавила: — Если ты собираешься здесь остаться, я съезжу домой, приму душ и переоденусь.

— Хорошо-хорошо. Конечно, я побуду с ней.

— Позвони, если что-нибудь произойдет.

Выйдя в вечерние сумерки, Мерил подумала, что запомнит этот день, как худший в своей жизни.

Она пробыла дома не больше тридцати минут и все это время нервно мерила комнату шагами. Мерил чувствовала себя так, будто сидит на бомбе с часовым механизмом, которая вот-вот взорвется.

Наконец она заставила себя войти в ванную и включила свет. В это самое мгновение раздался звонок в дверь.

Она направилась к двери с мыслью, что это, вероятно, доставили багаж из аэропорта.

— Кто там?

— Риз.

Мерил дрожащими руками пыталась открыть замки. Распахнув дверь, она убедилась, что он жив и здоров.

Первым порывом было упасть к нему на грудь и признаться, как тяжело ей было в разлуке. Но она дала себе слово не поддаваться чувствам. Ведь ее родная сестра прикована к больничной койке именно из-за любви к Ризу. Ей следует помнить об этом и вести себя соответственно.

В отличие от нее Риз и не пытался сдерживаться. Он шагнул в комнату и сжал Мерил в объятиях.

— Господи, если бы ты знала, как мне жаль, — повторял он дрожащим голосом, — если бы только знала…

На мгновение Мерил растерялась. Ей так хотелось его защиты, его тепла, никогда прежде она в нем так не нуждалась. Но все изменилось. Чувство вины и стыда захлестнуло ее.

— Нет! — выкрикнула она и попыталась высвободиться. — Риз, мы не можем… не должны.

Она не могла говорить. Да и не знала, как объяснить свои поступки. Слишком много боли и страданий принесла им любовь, и она больше не хочет платить, такую дорогую цену. Наверное, об этом стоило сказать. Но слова застряли у нее в горле.

Риз отступил назад, и ошарашено посмотрел на нее. Мерил отвела взгляд: столько обиды было в его глазах.

— Я хочу разделить твою боль. Мы должны быть вместе.

— Спасибо, — печально сказала она. — Но я… мы не можем. Неужели ты не понимаешь? Сейчас во мне живут только вина и стыд, больше ничего.

Слеза покатилась из-под ее длинных ресниц.

— Мерил, я чувствую то же самое. Я пытался уговорить ее, но она и слушать ничего не хотела. — Страдание исказило его черты. — Но она поправится. Я только что говорил с врачом. Ее состояние улучшается. Сестра видела, как Моргана на секунду открыла глаза. Главное — верить.

— Если бы не вера, я бы сейчас не стояла перед тобой, — неожиданно спокойно ответила Мерил.

— Позволь мне помочь. Не отвергай меня.

— Пожалуйста, Риз, не сейчас. Оставь меня одну. Я прошу.

— Не делай этого, Мерил, не гони меня, — умоляющим голосом просил Риз.

— Может быть, когда она поправится, мы сможем подумать о нас. Сможем принять какое-нибудь решение.

Риз гневно сжал кулаки:

— Нет, Мерил, больше я на это не покупаюсь. Хватит пользоваться Морганой, как предлогом для того, чтобы не принимать решения.

Мерил беспомощно всхлипнула:

— Как ты можешь говорить такое, когда она по нашей вине лежит в больнице?

— Это неправда! И ты это знаешь. Никто не властен над своей судьбой. Не могли же мы предвидеть, что кто-то скажет ей правду раньше нас. — Его глаза сузились. — Я бы, кстати, с удовольствием врезал тому подонку, кто бы он ни был.

— Это… агент Морганы, Джей Джонсон. Он очень давно влюблен в нее. Когда она отвергла его, он воспользовался случаем отомстить… Как ты не понимаешь, Риз, столько страданий вокруг нас, по нашей вине…

— Нет! — Его голос стал резким. — Ты никогда не убедишь меня, что наша любовь — не самое чистое и благородное чувство на земле. Никогда!