На все времена - Кэтлин Вудивисс Страница 41

Через несколько минут Абриэль отправилась в деревню вместе со слугами, которым поручила отнести туда еду. Войдя в первую хижину, Абриэль потрясенно уставилась на Рейвена, стоявшего в компании мужчин на дальнем конце большой комнаты. Ее взгляд против воли постоянно притягивало к нему, и, хотя ей стоило бы давно привыкнуть к своей слабости, сердце сжималось при виде широких плеч и гордой осанки. На этот раз его внимание привлекла отнюдь не она, и Абриэль стало любопытно. Что, помимо нее, он нашел здесь интересного?

Она проследила за направлением его взгляда. Оказалось, что он смотрит на Седрика. Лэрд, держа малыша на коленях, рассказывал забавную историю о голодном лисе, гонявшемся за кроликом, который обманывал его на каждом шагу. Другие дети окружили его со всех сторон и весело хихикали, слушая о проделках хитрого кролика. У Седрика оказался редкий талант: каждый персонаж говорил своим голосом. При этом он сам получал не меньше удовольствия, чем дети. К полному восторгу малышей, кролик ускользнул от лиса, а последнему, чтобы не умереть с голоду, пришлось поймать старую крысу.

Теперь сервы уже не боялись приветствовать хозяйку и долго благодарили за все, что она для них сделала. Вспомнив, как настороженно держалась молодая мать в присутствии Терстана, Абриэль решила, что такая перемена в поведении сервов явно связана с его отсутствием.

А тем временем Рейвен со своего тщательно выбранного наблюдательного пункта сразу увидел Абриэль, как только та вошла. Поскольку она часто протестовала против того, что он вечно наблюдает за ней, он решил сделать вид, будто не замечает ее. Может, это понравится ей больше?

Но обещание, данное самому себе, было не так легко выполнить.

Он помогал таскать горшки и корзины с едой, которые опорожнялись едва ли не до того, как снимались с тачки. И как бы страстно он ни хотел оказаться рядом с Абриэль, в этот день находил особое удовольствие в том, чтобы наблюдать ее со стороны. И честно говоря, был куда более тронут видом ее в роли новой хозяйки замка, чем когда впервые узрел ее в королевском дворце в кружевах и лентах.

Засучив рукава и заколов локоны, она работала вместе со слугами, распределяя еду, которую, как он знал, лично приказала прислать сюда. Сервы со своей стороны с готовностью принимали все, что она предлагала им, постоянно выражая свою благодарность. Абриэль отвечала теплой и радостной улыбкой с таким видом, словно это они делали ей одолжение. Рейвен видел слезы на глазах родителей, чьи дети утоляли голод и больше не были вынуждены терпеть постоянное жжение в пустых желудках, такое мучительное, что даже сон не давал им убежища от этой пытки.

Он сразу отметил жалкое состояние сервов. Но с тех пор, как в замке появилась молодая хозяйка, они стали выглядеть намного лучше. Неудивительно, что их глаза при виде ее влажнели, а проходя мимо, они старались поцеловать руку госпожи, готовые молиться на нее за все, что она для них сделала. Ему становилось легче на сердце оттого, что люди, вынужденные терпеть жестокость и бессердечие сквайра, теперь испытали истинную доброту и великодушие. И это наполняло его гордостью за то, что он любит такую женщину.

Рейвен мог быть очень терпеливым, особенно когда терпение требовалось в очередной битве, которая приведет к победе. И за это его ненавидели многие, с кем он имел дело как посланник короля Давида. Они предпочитали действовать безрассудно, повинуясь порыву, и это давало ему преимущество. Но его терпение подверглось жестокому испытанию, и, едва сервы утолили голод, он нашел возможность подойти к госпоже замка. Она сидела у огня в компании детей поменьше, и Рейвену не понравилось, что улыбка при виде его сменилась настороженным и подозрительным взглядом. Для него это было вопросом чести, он не привык, чтобы женщины не доверяли ему. А ведь он смел надеяться, что его помощь в ночь смерти ее мужа укрепит связь между ними. Но отчуждение все росло.

Рейвен сел рядом с Абриэль, стараясь не делать внезапных жестов. Каким бы абсурдным это ни казалось, нельзя отрицать, что медленное, осторожное обращение усмиряет самых пугливых животных.

– Вы делаете доброе дело, – заметил он.

Ее улыбка была адресована девчушке, сидевшей у нее на коленях и мирно сосавшей большой палец.