Я вам покажу! - Катажина Грохоля Страница 41

Возможно, все совсем иначе — он понял и не обиделся, потому что любит меня и знает, что я бы примчалась на крыльях, и, должно быть, есть важные причины, если я не лечу. Но честно говоря, мне очень трудно в этом состоянии духа учитывать такую возможность. Как, впрочем, и в любом другом.

Ибо такое письмо, как его последнее, если подойти объективно, выглядит, пожалуй, безразличным.

Как и Адам.

Но с другой стороны, может быть, сработали моя легкая паранойя и знакомое мне состояние отвергнутой женщины, которые не имеют ничего общего с фактическим положением вещей. Может быть, я сама себе что-то внушаю и чересчур увлекаюсь интерпретацией событий, вместо того чтобы работать, заняться Тосей, встречаться с Улей и так далее. Может быть, все проблемы женщин берутся от пустого накручивания себя — что было бы, если бы?..

В выходные я сяду за компьютер и напишу ему. Обо всем. По сути дела, наша переписка свелась к обмену короткими фразами, и я активно участвовала в этой игре. К черту такое общение! Кроме всего прочего, ума не приложу, что приготовить на Тосин день рождения. Запеканку? Или изысканный ужин? Изощренного блюда из шпината дети не захотят есть. У моего отца — язва, во всяком случае, он так говорит. Мама предпочитает макароны мясу. Агнешка любит курицу, но курица — слишком банально! Не представляю себе, что приготовить! Гжесик захочет пива. Эксик, по-видимому, не будет пить, потому что приедет на машине. Должно быть шампанское, обязательно. И соки для детей. И может быть, что-нибудь еще из алкоголя. Как мне со всем справиться? Будет ли Якуб, изменится ли что-либо до Тосиного дня рождения, к примеру, не перестанет ли он ее любить? Почему Тося не хочет, чтобы я пригласила Шимона? Ведь Шимон — родственник, хотя и с большой натяжкой.

Я выключила компьютер и телевизор и решила приготовить томатный суп.

Довольно поздно, в одиннадцатом часу, мой бывший вырулил от моего дома.

— Мам, помочь тебе? — У меня за спиной стояла Тося, я видела ее отражение в кухонном окне.

— Не обязательно. Загони кошек, мороз.

Тося послушно открыла дверь в сад и крикнула во весь голос:

— Сейчас! Потом! — И вернулась в кухню. — Их нет.

— Вот именно, — мрачно сказала я. — Даже кошки не идут на зов.

— Ты обещала позвонить, — сказала Уля, возвращая мне электродуховку. — Да ладно, я понимаю, понимаю…

— Понимаешь что? — спросила я, ставя печку на полку.

— Тосин отец, — улыбнулась подруга.

— Что — Тосин отец?

У меня нет желания разгадывать Улины намеки. Уже второй день я жду ответа от Голубого на мое второе письмо обо всем. Но, наверное, у него не было времени. Мне не следует нервничать. Нет ничего хуже, как дать волю воображению.

— Был у тебя… Ночью уехал.

— Да, приезжал, я же говорила тебе.

— Я всегда считала, что семья — святая вещь, — сказала Уля и ушла к себе, еле скрывая улыбку.

Ее семья, может быть, и да, моя же до святости чуть-чуть не дотянула.

Не понимаю, неужели трудно найти три минуты, чтобы написать ответ, пару обычных фраз: «Я занят, пока, напишу позже»?

— Мам? Ты что, хандришь? — заботливо поинтересовалась моя дочь, тихо подойдя сзади.

— Нет, не хандрю, — соврала я без зазрения совести. — Так просто, размышляю, откуда мы взялись, чего ради мы здесь и куда мы движемся… всякое такое…

— Если тебя мучают вопросы, откуда мы взялись, какие у нас в жизни цели, как долго это продлится, не переживай! Только у заключенных с этим полная ясность: знают свое место и цель в жизни, знают, как там очутились, и срок приговора. — Тося похлопала меня по плечу.

— Тосенька, может, ты пойдешь позанимаешься, вместо того чтобы сыпать здесь премудростями? — Я взяла полотенце и начала по порядку вытирать посуду из сушки, делаю я это исключительно тогда, когда меня одолевает депрессия.

— Не переживай, мама, все будет хорошо, — сказала Тося, словно у меня, а не у нее впереди выпускные экзамены.

Я знаю.

Все всегда хорошо, даже если нам кажется, что плохо. Я ненавижу декабрь. Ненавижу зиму. Хочу жить в какой-нибудь симпатичной теплой стране и ни о чем не думать. Например, почему Адам мне не пишет. И не звонит.

Вчера утром мы с Улей ехали на поезде в Варшаву.

— Ты единственный человек, который способен поддерживать дружеские отношения с бывшим мужем, — завела разговор подруга. — Ты меня этим просто потрясаешь. Знаешь, что в жизни важно.

У меня не было желания обсуждать тему Эксика, потому что именно эта тема ей не знакома, и дай Бог, чтобы она никогда не узнала, что такое бывший муж. А для меня важно, что Адам не пишет.