Сильнее смерти - Лора Бекитт Страница 41

– Так вы недавно в Киото? – спросил он девушку, желая отвлечься от страшных мыслей.

Как оказалось, незнакомка тоже была рада поговорить о другом. Ей было четырнадцать лет, звали ее Сидзуко, прежде она жила в бедной деревне, в большой семье, где было много ртов и мало еды, но весной отец привез ее в Киото и продал в один из «веселых домов». Живется ей неплохо, лучше, чем в родном доме – голодной и раздетой.

Акира слушал болтовню девушки и думал о своих дочерях. И он еще размышляет о том, правильно ли живет на свете! По крайней мере, его дети никогда не окажутся здесь, в «веселом квартале», им не придется зарабатывать на жизнь таким способом!

По мере того как они приближались к цели, улицы становились все многолюднее – здесь кипела своеобразная ночная жизнь. Пронзительно-желтые огни «веселого квартала» сияли, точно кошачьи глаза в темноте. Улица была усажена ивами – символами продажной любви.

Увидев свой «дом», Сидзуко кинулась вперед, забыв поблагодарить провожатого. Тут же навстречу Акире выскочил отвратительного вида зазывала и принялся расхваливать «товар». Очевидно, то было заведение самого низкого пошиба.

Акира поспешил прочь. Лучше вовремя покинуть это место!

Возле одного из домов завязалась нешуточная драка: несколько простолюдинов (то ли ремесленников, то ли купцов) схватились с двумя самураями. Один был оглушен и лежал на земле, другой продолжал сражаться. По какой-то причине он лишился меча (возможно, согласно обычаю снял его при входе в дом), зато при нем был боевой веер. Пьяная толпа простолюдинов была вооружена кто чем и яростно наступала.

Увидев такую картину, Акира не стал размышлять, что делать. Пара резких и быстрых ударов мечом – и две головы покатились по земле. Это вмиг отрезвило бойцов, и они кинулись врассыпную. Поблагодарив Акиру, самурай принялся приводить в чувство своего товарища.

В это время им навстречу вышла женщина в синем кимоно тонкого шелка с крупным плетеным узором. У нее было властное, умное и красивое лицо, хотя и было заметно, что пора ее молодости прошла.

– Такое нечасто случается в нашем заведении, – с поклоном сказала она. – Мы пускаем к себе только знатных господ. Потому прошу у вас прощения. Могу я чем-то помочь?

Самурай ответил, что справится сам, и осторожно повел за собой поднявшегося на ноги товарища. Тогда женщина обратилась к Акире:

– Мы благодарны вам, господин! Не желаете ли, чтобы вас приняла самая лучшая дама? Уверяю, это первая красавица в нашем квартале!

Ее голос звучал со спокойной уверенностью, похоже, она знала, что говорит. Акира заколебался. В нем взыграло желание, не плотское, нет, – желание прикоснуться к неведомому, возможно, и впрямь узреть нечто необычное, возвышенно прекрасное! Акира усмехнулся. Это здесь-то! Впрочем, чего не бывает на свете!

Он пошел вслед за женщиной. Дом оказался богатым: простенки из светлой древесины, окаймленные темным лаковым деревом фусума [33], зарешеченные тонкими простенками окна. Хозяйка провела Акиру в небольшую комнату с изящными ширмами и отделанными узорной тесьмою циновками и предложила выпить саке.

– Дама, о которой я говорила вам, господин, сейчас будет готова, – сказала она и удалилась.

Акира медленно выпил сакэ и задумался. Вот уже много лет его окружала любящая семья, верные воины, но фактически он был один. Одиночество бывает разным… Случается, оно беспощадно вгрызается в сущность человека, и могут пройти годы, пока не схлынет волна отчаяния и не наступит прозрение, но за это время душа рискует превратиться в бесплодную пустыню, где правят равнодушие и вялая тоска. Конечно, бывает, что чувство самодостаточности позволяет человеку с наслаждением погрузиться в уединение, ощутить себя властелином собственной души, но… не всегда.

С такими мыслями Акира проследовал в соседнюю комнату за вновь появившейся женщиной. Молча проводив его, она тихо вышла, и он остался в полутьме, наедине с неизвестностью.

Неподвижно сидящая на циновке незнакомка повернулась к нему, и Акире привиделось, будто ее глаза сияют тем таинственным светом, какой обычно излучают жемчужины; фигура же, напротив, была темной, сливалась с общим фоном стен, тогда как пол и потолок усыпали лунные блестки, а воздух казался осязаемым, голубовато-прозрачным, точно тончайшее шелковое покрывало.

– Господин желает чего-то особенного? – тихо спросила женщина, и Акира ответил:

– Нет. – И тут же поправился: – Да.

Тогда она повернула светильник, и свет упал ему прямо на лицо. Акира невольно зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, что она быстро убирает лампу. Он заметил, что ее руки дрожат. Следом за этим женщина прикрыла лицо рукавом и произнесла неестественным срывающимся голосом:

– Уходите, господин! Я не смогу вас принять! Акира изумился и одновременно встревожился.

Поднявшись с места, он сделал шаг вперед.

Внезапно его охватило раздражение. Что за игры?! Он вспомнил тех продажных женщин, с какими изредка имел дело еще во время боевых действий в Киото. Как правило, это были жертвы хищной плотской любви, женщины, чьи объятия напоминают змеиные кольца, а пламя души давно превратилось в золу.

Резким движением Акира отвел руки незнакомки от ее лица и… О нет, он не сразу понял, глаза узнали раньше, а сердце и разум запоздали. И все-таки истина настигла его, и он отшатнулся, ужаленный и одновременно просветленный ею до глубины души.

– Кэйко! Ты?! Жива!

В этом вопле было столько радостного удивления и горячего, живого восторга, что она растерянно заморгала.

– Конечно, – прошептал Акира, – лучшая женщина. Кто это может быть, кроме тебя?

– Я не лучшая женщина, – ответила она, на удивление быстро овладев собой. – Я лучшая из женщин в этом квартале. Ты понимаешь, что это означает?

Ее голос обрел уверенность, в нем звучали ирония и вызов.

– Как ты здесь оказалась? – спросил он, опускаясь на циновку. – Значит, Нагасава тебя не убил…

– Я убежала от него.

– Сюда?!

– Куда мне было идти? Киото сожгли. – Она подняла глаза, и по ее лицу пробежала мрачная тень. – Ведь вы не вернулись за мной, господин!

– Я не мог, Кэйко, не мог! Мое окружение следило за мной. А когда я все же нашел возможность справиться о твоей судьбе, тебя уже не было в той деревне. Потом один пленный самурай сказал, что господин Нагасава убил свою наложницу. Все эти годы я не разыскивал тебя, поскольку считал погибшей. Но теперь…

– Что теперь? – подхватила она, и Акира понял: Кэйко ему не верит. – Вы получите то, за чем пришли, мой господин, ведь вы дорого заплатили за это!

– Я не платил. Это подарок судьбы.