Жена криминального авторитета - Анастасия Франц Страница 41

— Кто звонил? — нарушает муж тишину, но замок своих рук не расцепляет, продолжая крепко держать меня, прижимаясь своей крепкой грудью к моей хрупкой спине.

— Это звонил Тимур. Спрашивал, как ты себя чувствуешь, — рассказываю ему. — Он переживает за тебя.

— Пускай за себя переживает, — вдруг хмуро говорит Марат. — И почему он позвонил тебе, а не мне?

Хм. Ревнует?

А у меня от его реакции внутри становится тепло и немножко щекотно. Может, я ему действительно небезразлична? И он что-то да чувствует ко мне, раз ревнует? Да и ревность ли это? Потому что до сих пор чёткого объяснения причин, по которым Зверев оттолкнул меня, у меня нет.

Да, я пережила не лучшие моменты своей жизни, но я не чувствую страха к своему мужу. Потому что чётко знаю, чувствую, что он никогда не причинит мне боли. Поэтому и доверяю.

Да и что говорить об этом… Я, чёрт возьми, хочу этого мужчину. Хочу, чтобы он принадлежал мне. Чтобы не смел смотреть ни на какую другую девку, которая, уверена, крутит перед ним своей пятой точкой. Потому что он видный мужчина. Сильный, обаятельный, красивый. Он мужчина, который привлекает и которого дико хочется — я-то это понимаю и сама то же самое чувствую.

А я хочу, чтобы он принадлежал только мне. Чтобы был моим мужчиной.

В голову закрадываются мысли о том, что, может быть, он специально на мне женился, но только для того, чтобы я была безопасности. Но как женщина я его не привлекаю. Может, он не хочет в действительности становиться мне настоящим мужем, ему достаточно, что так теперь написано в паспорте?

Поэтому он меня и не хочет, потому что это всё фикция. А не притрагивается ко мне, потому что не хочет причинять мне боль.

Я совсем запуталась и не знаю, что думать, и как на самом деле обстоят дела.

— Не будь букой, Марат. Твой друг действительно очень переживает за тебя. Видел бы ты его вчера. Да и я не меньше распереживалась, — тихонько добавляю, чтобы он не услышал. — Ты совсем не думаешь обо мне, да?

Но Марат, кажется, всё услышал.

— Аврора, — тяжело выдыхает, целует в висок, а я втягиваю в себя воздух, прижимаясь к нему ещё крепче, чувствуя, что мой муж всё ещё сильно возбуждён. — Единственная, о ком я думаю — это ты! Я защищаю тебя и готов защищать и дальше.

— Но я не хочу, чтобы ты пострадал. Ты для меня важен, Марат. Как ты не можешь понять? — вздыхаю, пытаясь усмирить себя и не взорваться.

Ну, почему этот мужчина не понимает, что он значит для меня? Да я сама ещё не могу понять, что чувствую, но ненависти, неприязни, как это было несколько дней назад, я не чувствую. После вчерашнего, когда я увидела, что он ранен — я думала, у меня сердце остановится, не выдержит всего этого.

До сих пор перед глазами стоит эта картина.

Я не знаю, когда это произошло, что он стал мне так важен и нужен. Может быть, вчера, когда увидела его рану. А может быть, сегодня утром, когда узнала всю правду. И это произошло несколько месяцев назад, когда спасала, но забыла под гнётом других, неприятных для меня, воспоминаний.

Марат проник в мою душу, когда я об этом ещё не подозревала. И потерять его будет смерти подобно. Я никогда не чувствовала всего того, что ощущала вчера.

Я боялась. Я реально боялась его потерять.

— Я не знаю, когда это произошло, — качаю головой, продолжая. — Но ты важен, нужен мне. Пойми это, пожалуйста. Не нужно рисковать своей жизнью, чтобы спасти при этом меня. Потому что, если не будет тебя, то и меня не станет.

На подкорке я чётко это понимаю, что если его не станет, то и я не смогу жить без него.

После моих слов чувствую, как Зверев вжимает меня крепче, отчего даже кости в рёбрах слегка хрустят.

— Всё будет хорошо. И пожалуйста, не смей думать о плохом. Я не позволю, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Убью каждого, кто хоть на миллиметр к тебе подойдёт!

Твёрдый, уверенный и яростный ответ даёт мне понять, что да — он это сделает, если так произойдёт.

Время летело незаметно. С тех пор, как Марата ранили, прошло вот уже две недели.

Всё это время я старалась быть с ним рядом. Не отходить ни на шаг, хоть ему это и не нравилось. Видела, как он хмурился, но ничего не говорил.

И я понимала его, потому что прежде всего он мужчина. А мужчины не привыкли показывать никому своей слабости. Даже если это твоя жена. Хоть и фиктивная.

Я же пыталась лишь раз с ним после нашего разговора поговорить, но у меня ничего не получилось. Каждый раз я натыкалась на высокую глухую стену, возведённую им между нами, которую, к сожалению, у меня не получалось разбить, как бы я ни старалась.

Но я точно понимала, чувствовала, что Зверев пробирался в мою душу всё глубже и глубже. Даже вот так — когда мы просто молча сидели рядом друг с другом. Этого мне хватало, хоть и внутри я чувствовала какую-то грусть и печаль, что не давало мне здраво мыслить.

Я совершенно не понимала, что он ко мне испытывает. Порой он становился таким холодным и разговаривал так резко, что я предпочитала просто оставить его в покое. Но иногда в его взгляде я улавливала такой огонь желания и нежности, что моё сердце мгновенно оттаивало, мне становилось тепло и легко.

Но стоило ему понять, что я заметила его взгляд, как он снова закрывался от меня и опять становился отстранённым.

Марат всё эти недели находился дома. Но каждый день к нам приезжал Тимур, вдвоём они запирались в кабинете мужа и выходили только через час. О чём они разговаривали, я не знаю. Но после этого супруг выходил ещё более мрачным и даже злым.

Один раз я попыталась у него расспросить, но ответом мне был лишь строгий, твёрдый взгляд, и я больше ни разу не заводила этот разговор. Потому что знала, что мне ничего не расскажут.

Спали мы всё так же, как и в первую мою ночь здесь — я в одной комнате, Марат же в гостиной на узком небольшом диване, на котором, я уверена, и спать неудобно, и спина затекает.

Я чувствовала неприятный осадок от того, что спим мы в разных комнатах, на разных кроватях. Меня даже посещала мысль о том, что у него кто-то есть, потому что несколько раз он всё же выбирался из дома. И его несколько часов не было.

Как бы я ни старалась выбросить эти мысли из своей головы, у меня ничего не получалось. Словно в насмешку в моей голове появлялись разные картинки того, как два тела сплетаются воедино. Как мой муж ласкает, целует, обнимает и любит хрупкий стан той, другой. Не меня.

И в сердце всё чаще пробиралась боль. Сжимала хрупкое маленькое сердечко, отчего было тяжело вздохнуть. Боль царапала острыми когтями дикого зверя.

Но я сжимала руки в кулаки, не позволяя этой боли вырваться наружу, понимая где-то на подкорке сознания, что я для Марата Зверева лишь фиктивная жена. Фиктивная жена. Фиктивная.

Я повторяла эти слова раз за разом, пытаясь совладать с собой и не забывать об этом.