Великолепный - Джилл Барнет Страница 41

– Вот теперь и ваше лицо украсил румянец, милорд!

Во всем великолепии своей обнаженной невинности Клио храбро стояла перед ним и пыталась к тому же над ним подшучивать! Меррик оценил ее вызов и все-таки первым, не выдержав, отвел взгляд, хотя ему очень хотелось смотреть на нее.

После ванны тело его невесты дышало свежестью, волосы ниспадали до пят и сияли, подобно меху морских котиков, что резвились в прибое у берегов Кардифа. Клио была женщиной хрупкой, изящной и миниатюрной, но ее полные груди нежной бледностью напоминали нос ягненка, талия была тонкой, а бедра широкими. Интересно, что сказали бы ученые отцы церкви о золотистом цвете волос на нежном мыске у нее под животом? Вот у Роджера наверняка нашлись бы нужные слова; возможно, он даже сочинил бы по этому поводу оду – собрание красивых слов, придававших обыкновенным вещам романтический облик.

Но не таков был Меррик. Не находилось у него красивых слов – было только чувство, сильное и всепоглощающее. И еще желание – мощное и, пожалуй, столь же неудержимое, как порыв к бою, когда со всех сторон окружают враги. До зуда в руках ему захотелось коснуться ее, припасть к ее телу губами...

Меррйку с большим трудом удалось остаться на месте. Нечто более сильное – очевидно, чувство ответственности – сковывало его по рукам и ногам. Он был убежден, что не может, не имеет права овладеть ею прежде, чем над ними будет совершен церковный обряд. Более того, он даже не считал себя вправе смотреть на ее обнаженные прелести.

В этот момент задыхающаяся от волнения служанка, пухлая девица с копной волос цвета свежескошенного сена, протиснулась меж ними и прикрыла свою госпожу.

– Мы еще не готовы! Миледи ... Милорд, вы еще не женаты! Я... мне... – от смущения она стала запинаться.

– Леди Клио, – Меррик поклонился столь галантно, что за один только этот поклон Клио готова была пожаловать ему права еще на одно графство. – Когда вы будете готовы, я желал бы переговорить с вами.

Он повернулся, чтобы уйти, но остановился, придержав дверь. Оглянувшись на Клио, он улыбнулся и добавил:

– Не угодно ли вам будет, чтобы я сам зашел за вами?

– Нет, – не испытывая и тени смущения, довольно заносчиво ответила Клио. – Зачем же вам утруждать себя, милорд.

Меррик коротко поклонился ей и закрыл за собой дверь.

К тому времени, когда граф пересек двор и повернул за угол конюшни, он уже насвистывал какой-то задорный мотив.

Найти Меррика, однако, оказалось совсем не просто.

Его не было ни в спальне, ни в большом зале. Пекарь видел его у кузнеца: граф пришел в кузницу с просьбой починить сломавшийся засов, но кузнец сообщил, что не встречал милорда после полудня – с того момента, когда за ним зашел старшина каменщиков. Однако старшина каменщиков уехал за каменными плитами в каменоломню неподалеку от замка, но без графа, а охрана видела своего сеньора в теплой компании с Томасом Пахарем, Джоном, что жил у колодца, и Уильямом-медником. Томас Пахарь сказал Клио, что граф распрощался с ними, когда брат Дисмас прибежал к нему с жалобой на графских слуг, которые осмелились играть в кости в нефе. Монах утверждал, что гнев божий ужасен и нечестивцев неминуемо постигнет божья кара. Но когда Клио нашла брата Дисмаса, тот поведал ей, что не видел графа с обедни – тогда за графом явился сэр Исамбар и увел его куда-то в глубь замка. Судя по всему, теперь уже никто не мог сказать с уверенностью, где находятся сэр Исамбар и, соответственно, граф Глэморган.

Наконец, Клио обнаружила старого рыцаря в конюшне. Он присматривал за тем, как Долби и Долги чистили стойла. Здесь же болтался Тобин.

– Сэр Исамбар!

Рыцарь обернулся и коротко поклонился, но на его грубом, похожем на каменное изваяние лице не промелькнуло и тени приветливости.

– Да, миледи?

– Чем это там заняты мои мальчики?

– Чистят конюшню.

– Это я и сама вижу. Но по чьему приказу?

– Их наказали за неповиновение приказам сэра Меррика.

– Как, они снова наказаны?!

– Совершенно верно, миледи. На этот раз за то, что, вопреки приказу графа, трудились на огороде.

Клио хотела было возразить, что за это не их, а ее нужно было наказать, но тут ее верные оруженосцы сами подошли к ней, гордо держа свои грязные лопаты на плече – так, как носят боевые секиры.

– Милорд граф сказал нам, – Долги высоко задрал подбородок, придав своим словам таким образом некоторую торжественность, – что если мы хотим когда-нибудь сделаться рыцарями, то должны прежде всего научиться выполнять его распоряжения.

Долби промолчал, но при этом его огромные влажные глаза, казалось, умоляли Клио понять и оценить все значение их с Долги подвига, и, уж конечно, ему не хотелось, чтобы Клио на них сердилась.

– Настанет день, когда мы станем воинами и сумеем защитить вас, миледи! – важно добавил Долги.

Глупый Тобин не удержался и захихикал. Сэр Исамбар одарил оруженосца взглядом, преисполненным негодования.

– Вам, де Клер, сэр Меррик доверил особое поручение.

– Я не первый год служу своему хозяину, – с гордостью заявил Тобин и, бросив презрительный взгляд на Долби и Долги, важно произнес: – Самые важные поручения мой господин приберегает для тех из нас, кто служит ему лучше прочих.

Это была уже явная дерзость, и Клио захотелось как следует наподдать парнишке.

– Верно, милорд поощряет тех, кто этого заслуживает, – невозмутимо подтвердил сэр Исамбар.

– И что же это, сэр, за особо важное поручение?

Тобин важно прошелся перед Долби и Долги, а затем обратил свое смазливое личико к старику. Он хотел, чтобы старый рыцарь перед этими свинопасами во всеуслышание объявил, какое особое поручение доверил ему милорд.

Сэр Исамбар в задумчивости поскреб подбородок и глубокомысленно изрек:

– Когда эти двое закончат чистить конюшни, вы, де Клер, будете отвечать за их обучение.

– Какое еще обучение? – нахмурился оруженосец. Однако сэра Исамбара его настроение нисколько не интересовало. По-прежнему сохраняя полнейшую невозмутимость, он произнес:

– Граф де Бокур хочет, чтобы эти парни стали его пажами.