Золотая гондола - Барбара Картленд Страница 40

Огромное помещение с окнами, выходившими на канал, преобразилось как по волшебству в сад, полный цветов. В Венеции, где почти не было ни деревьев, ни зелени, вид множества пышных, благоухающих бутонов был до такой степени неожиданным, что более эффектную декорацию для праздника трудно было бы выбрать. Весь потолок был увит ветвями камелии, глицинии, магнолии, апельсиновых и вишневых деревьев с цветами, наполнявшими воздух дивным ароматом, которые изредка роняли вниз свои крохотные лепестки, порхавшие словно снежинки над танцующими парами. Стены же были скрыты от глаз стволами деревьев и вьющимися стеблями растений с зеленой листвой, блестевшей подобно россыпи изумрудов и переданной с такой достоверностью, что время от времени кто-нибудь из гостей находил среди ветвей как бы случайно гнездышко птицы с лежавшими в нем яйцами.

В дальнем углу зала журчал фонтан, но вместо воды из него струились экзотические восточные духи, которые, как утверждали мужчины, обладали магической силой, делая всех женщин, которые ими пользовались, неотразимо привлекательными.

Каждой из приглашенных дам сразу по прибытии вручили по букету цветов, подобранных так, чтобы подходили по цвету к платью своей владелицы. Паолине преподнесли небольшой букет из розовых бутонов, еще не успевших раскрыться.

– Они похожи на вас, – шепотом произнес граф. – Неискушенные, не знакомые с мирскими соблазнами, и все же столь изысканно прекрасные, что приходится желать только, чтобы они всегда оставались такими, как сейчас.

– Неужели вы представляете меня себе такою? – спросила Паолина удивленно.

– В вас есть чистота и невинность, которые почти внушают страх за вас, – ответил он. – Здесь, где любая женщина чуть ли не с самого рождения является опытной обольстительницей, вы похожи на спящую принцессу. Не мне ли будет суждено разбудить вас? Вот вопрос, который меня терзает.

Слегка улыбнувшись, Паолина отвела от него взгляд, но улыбка исчезла с ее губ, когда она увидела, как графиня Занетта, вынув цветок из своего букета, украдкой сунула его в карман камзола сэра Харвея.

– Положите его под подушку, – услышала она ее тихий голосок, – и, быть может, вы увидите меня во сне.

– Для этого мне не понадобятся цветы, – галантно ответил он.

Стараясь подавить раздражение, Паолина приняла приглашение на танец и слилась с веселой толпой ряженых, где все носили маски, однако баснословная роскошь их костюмов яснее ясного свидетельствовала о том, к какому слою общества они принадлежали.

– Чуть позже мы должны будем отправиться на Пьяцца Сан-Марко, – сообщил ей граф. – Там сегодня устраивается грандиозное празднество, и мы сможем свободно развлекаться.

– А разве сейчас мы не свободны? – спросила Паолина.

– Среди всей этой толпы? – улыбнулся он. – Не думайте, что наши маски хоть на миг введут кого-нибудь здесь в заблуждение. Каждому известно, кто мы такие, и любые наши поступки или слова, если их удастся подслушать, сразу станут предметом для сплетен.

– Тогда зачем было надевать маски? – удивилась Паолина.

– Это своего рода предлог, благодаря которому мы можем позволить себе кое-какие вольности, – ответил граф. – Без маски я, скорее всего, не осмелился бы признаться вам в любви, но сейчас, под прикрытием простой полоски бархата, я могу сказать откровенно, что совершенно очарован вами. Вы кажетесь мне колдуньей, чудом избежавшей сожжения на костре.

– Я полагаю, что это красота Венеции околдовала вас, – отозвалась Паолина, – так же, как и меня саму.

– Вам тут нравится? – осведомился он. – Вы были бы рады остаться здесь навсегда?

– Как я могу ответить на такой вопрос после столь короткого знакомства? – возразила Паолина.

В то же мгновение она почувствовала, что ее пальцы, которые граф крепко сжимал в своей руке, чуть дрогнули. Неужели все произошло так быстро? Неужели это и было тем самым предложением руки и сердца, на которое рассчитывал сэр Харвей и ради которого он и привез ее сюда?

Однако продолжить разговор ей не удалось. Какой-то человек в маске и костюме Арлекино неожиданно промелькнул среди танцующих пар и, подхватив Паолину под руку, увлек за собой в сторону.

– Это одна из вольностей карнавала, – пояснил он. – Каждый вправе похитить любую понравившуюся ему даму, если у ее кавалера не хватает ловкости, чтобы удержать ее.

Паолине показалось, что она узнала спокойный, серьезный голос маркиза, и очень скоро девушка поняла, что не ошиблась. Они танцевали вместе до тех пор, пока не приблизились к открытому французскому окну, и затем маркиз вывел ее на каменный с резной балюстрадой балкон, откуда открывался вид на канал.

– Почему вы не ответили на мое письмо? – осведомился он.

– Ваше письмо? – переспросила изумленная Паолина.

– Я написал вам письмо, в котором умолял о свидании, и отправил его вам вместе с букетом цветов.

– Но я не получала ни письма, ни цветов, – ответила Паолина.

Какое-то мгновение она была в недоумении и потом поняла, с чувством, близким к гневу, что сэр Харвей, очевидно, перехватил и письмо, и подарок. Он принадлежал к тем людям, которым нужно было либо все, либо ничего, и, решив, что маркиз не мог больше принести им выгоды, готов был любыми методами, вплоть до самых недостойных, добиться от Паолины, чтобы та забыла о нем.

– Прошу простить меня, если мой поступок показался вам невежливым, – произнесла она. – Должно быть, тут произошла какая-то ошибка. Наверное, слуги поставили букет на стол, а я его не заметила.

Это объяснение было явно неубедительным и не могло ввести в заблуждение маркиза.

– Ваш брат весьма тщательно оберегает вас, – заметил он. – И вряд ли его можно упрекнуть за это. Если бы моя сестра была также прекрасна, как вы, я бы держался свирепее сторожевого пса.

– Но ваша сестра очень красива, – возразила Паолина. – В ней так много обаяния.

– Ей будет приятно узнать, что вы такого мнения о ней, – отозвался маркиз. – Но ей доставило бы еще большее удовольствие, если бы ваш брат тоже выразил свое восхищение ею. Она уже без ума от него, вы заметили это?

Паолина ухватилась за холодный камень балюстрады.

– Я догадалась об этом, – с трудом выговорила она.

– Как только Занетте придет в голову какая-нибудь блажь, никто и ничто не в состоянии ее разубедить. Я не хочу сказать, что готов следовать ее примеру, хотя мне тяжело сознавать, что, в то время как ваш брат может получить все, чего только пожелает, я должен быть лишен даже счастья видеть вас.

– Я полагаю, вам известна причина, – ответила Паолина.

– То, что я женат? – спросил маркиз. – Я догадался, что именно поэтому ваш брат отказался от всех моих приглашений. Но неужели вы будете ко мне столь же безжалостны?