Красные искры света - Анна Джейн Страница 40

Я думала, что сейчас мой странный собеседник сообщит мне что-то сакраментальное и философское, в духе какого-нибудь трижды переосмысленного Канта или Ницше, однако Желтая футболка выдал:

– Золотое сердце – это круче, чем золотой айфон. И даже чем золотой «Порш». Потому что…

– Только не надо разговаривать со мной цитатами из пабликов, – перебила его я, мельком глядя на часы на руке. Еще не опаздываю на лекцию.

– Я просто хочу, чтобы ты ценила того, кто рядом, – ничуть не обиделся тот. – Я просто подбираю понятный тебе язык, – вдруг подмигнул он мне.

– Что? – не поняла я.

– Я вот слышал, у моделей…

Но что там слышал Желтая футболка, мне никогда не суждено было узнать – из-за поворота к нам навстречу вырулил не кто иной, как господин Зарецкий собственной персоной.

Увидев меня, он замер и, кажется, даже забыл, как дышать – все вглядывался в мое лицо – точь-в-точь, как во сне, только ладонями не обхватил. Впрочем, я от неожиданности тоже застыла, не понимая, каким ветром сюда занесло Адольфа Енотыча.

Неужели это он решил мне тут в любви признаться?!

От этакого нежданного сюрприза в лице Зарецкого я растерялась, и пальцы мои сами собой вытащили из сумочки легкий, почти невесомый, алый шарфик. Несколько секунд – и он оказался на шее Ярослава.

– Что ты делаешь? – проскрежетал он, почти не разлепляя губ.

– Ты извини меня, Зарецкий, но я не смогу оценить твое золотое сердце. А золотого «Порша» у тебя явно нет.

– Чего? – перекосило его, как от лимона, и он сдернул красный шарф, скомкав в ладонях.

– Мне, конечно, лестно, что я оставила в твоей душе… хм… такой неизгладимый след, но я не могу дать тебе зеленый, – поведала я душевным тоном, дивясь превратностям судьбы. Мне было почти жаль нерадивого мальчишку. Кто бы знал, что он воспылал такими чувствами… Или это все же какой-то дикий розыгрыш?

– Ты. Я тебе сейчас черный дам, – произнес он совершенно злодейским голосом. – Черную метку. Что ты тут забыла?! – заорал он.

Я закатила глаза.

– Притормози, чувак, – возмутился Желтая майка. – Это же…

– Это. Не. Она, – не сводя с меня глаз, отчеканил Ярослав, явно что-то понимая. А вот я не понимала, и мне это не нравилось.

– Как не она?! – возмутился второй парень. – Платье зеленое, волосы длинные! Вышла из автобуса номер один! Пошла по нужному маршруту!

Зарецкий выругался.

– Я теперь даже начинаю понимать, как трудно жить тупым, – выдохнул он. – Митяй, друг, если б я знал, что тебе так по жизни тяжко, не стал бы ни о чем просить!

– Надо было мне фотку показать! – заартачился Митяй. – Откуда я знаю, она или не она!

– Что происходит? – все же влезла в разговор я. Отчего-то было смешно. – Зарецкий, так ты меня уже не любишь?

– Если я когда-нибудь скажу, что люблю такое днище, как ты, смело сдавайте меня санитарам на опыты, – ухмыльнулся зло парень, немедленно выводя меня из себя.

– Следи за языком, мальчик, – отчеканила я холодно.

– Иди, куда шла, девочка, – отмахнулся он.

Я и хотела уйти, переполненная вполне объяснимой яростью, однако сделать этого не успела. Из-за угла вырулили новые действующие лица: несколько веселых парней и Ван.

– О, нет, – едва слышно прошептал Зарецкий, видя друга. – Он же истеричка! Если узнает, что все пошло не так, как надо, вообще психанет и свалит. Значит так, – резко повернулся он к нам с Желтой майкой. – Все в порядке, усекли, ребятки? Ничего ему не говорите.

– Я лучше пойду, – отвечала я.

– Стоять, – схватил меня за руку Зарецкий. – И делай вид, что все отлично.

– Где Женя? – первым делом спросил Ван, приблизившись к нам.

– Пока еще ее нет, – радужно улыбнулся Ярослав. – Ждем. Иди на конечный пункт!

– Ее долго нет, – задумчиво проговорил Ван, в руках которого был шикарный букет из красных роз с длинными стеблями. Не знаю, как он держал цветы, но обертки на них не было. – Может быть, не стоило устраивать весь этот фарс?

– Это не фарс! А предложение! – возмутился искренне Яр, который, кажется, в глубине души был человеком романтичным. Впрочем, романтичность часто вполне успешно сочетается с глупостью. Или их принимают друг за друга.

– Я мог бы… Откуда она тут? – узрел меня Ван. И, конечно, узнал.

– Это моя девушка, – не растерялся Митяй, он же Желтая майка и, ни капли не стесняясь, обнял меня. – Наташа.

От этакой наглости у меня перехватило дыхание, и я молча отстранилась от Желтой майки.

Парни тотчас с интересом уставились на меня. Кажется, о том, что у их приятеля устоявшаяся личная жизнь, они и не знали, и моя персона их заинтересовала. Зарецкий с трудом удержался от смеха.

– Ее же Анастасией зовут, – поднял бровь Ван.

– Я знаю, – не растерялся находчивый Митяй. – У нас игра такая. Я зову ее Наташа, а она меня Андреем. Играем в «Войну и мир», – подмигнул он развязно. – А иногда в Бонни и Клайда. Или…

– Ребят, что тут происходит? – раздался девичий голос позади наших спин. Мы оглянулись и увидели высокую хрупкую девушку в зеленом платье с пышной разлетающейся юбкой. Убранные в греческом стиле длинные волосы, еще недавно рыжие, а теперь медово-русые, тонкие черты лица и большие удивленные глаза – та, ради которой устраивался весь этот романтический фарс, была мне знакома. Она взволнованно смотрела на Ивана, а тот вдруг шагнул к ней, взял за руку и сказал:

– Прости, Женя.

– За что? – удивилась девушка. – Что случилось?

– Я идиот, – отвечал Иван. – Можете оставить нас наедине? – не поворачиваясь, попросил он. Зарецкий, как заправский командир, махнул рукой, мол, уходим, ребята. Выглядел он встревоженным.

Влюбленных действительно оставили наедине. А я, взглянув на время и поняв, что мне уже пора быть в корпусе, заспешила покинуть сие место абсурда.

– Я не знаю, откуда ты тут взялась, но лучше перестань попадаться мне на глаза, – в спину мне произнес Зарецкий, пока его друзья кучковались и ржали над чем-то.

– Если бы я знала, что ты здесь, и шагу бы не ступила в парк, – отвечала я сухо, видя, как он зло бросает несчастный шарфик на асфальт. Хоть шарфик был мне не нужен – прилагался подарком в магазине духов, в который я позволила себе недавно забрести, его стало жалко.

– Хочешь сказать, это случайность? – прищурил Ярослав зеленые наглые глаза. – Ты откуда-то узнала, что мы устроили для Вана романтическую встречу с его девушкой, и пришла поглумиться.

Параноик.

– Знаешь, – продолжал он, и мне показалось, что он вымещает на мне все накопившиеся негативные эмоции, – ты как зараза. Цепляешься и цепляешь. И бесишь, – дернул он плечом.