Помни меня - Лесли Пирс Страница 40

Почти все остальные постройки были из глины и дерева, поскольку, несмотря на то что вокруг обнаружили множество камни и имелась печь для обжига кирпичей, нигде нельзя было найти известь, чтобы сделать бетон. Мэри с другими женщинами отравлялась собирать морские раковины, затем молола и сжигала их, чтобы получить известь. Она подумала, что всех этих сотен ведер, которые она собрала, вряд ли достаточно для фундамента дома Филипа, так что пройдут годы, пока здесь смогут построить настоящий город, где будет церковь, магазины и мощеные улицы.

Поднимаясь за Тенчем на холм, Мэри держала голову высоко поднятой и не обращала внимания на злобные комментарии и пристальные взгляды. Уилл всегда заявлял, что никто никогда не станет доносить на него, но это был еще один его недостаток: глупая тщеславная уверенность в том, что он особенный. Уилл, вероятно, похвастался кому-то о рыбе, и ему не пришло в голову, что, когда возникает зависть, дружба и преданность кончаются.

Мэри пришлось подождать снаружи на веранде, пока Тенч вошел в дом, чтобы получить для нее разрешение поговорить с Филипом. Шарлотта начала скулить от голода, и Мэри покачивала ее на руках, стараясь успокоить. При этом она обернулась и посмотрела вниз с холма на город.

Пока они шли, стало темно, и город, освещенный множеством костров, вдруг показался ей красивым. Мэри видела силуэты женщин, готовящих на огне. Пламя костров освещало деревья и бросало мерцающий оранжевый отблеск на море за городом.

Мэри вздохнула. Несмотря на то что она говорила каждому, кто спрашивал, что будет на первом корабле, возвращающемся в Англию, когда окончится ее срок, она успела привязаться к этой странной новой земле. Конечно, Мэри ненавидела идею превратить это место в свалку для всех отбросов общества, самых отчаянных и злых людей Англии. Но здесь были и свои преимущества. Летом иногда становилось слишком жарко, но теплое море всегда находилось рядом, и можно было окунуться в нем. Мэри любила песчаные пляжи. Зима здесь совсем не такая суровая, как дома, и, несмотря на странный вид большинства деревьев, ей нравился их резкий запах. Еще Мэри очень нравились чудесные птицы, которые обитали на этом материке. Вид летящей стаи серых птиц с розовыми брюшками вызывал у нее слезы умиления. Австралийские попугаи зеленовато-желтого цвета сидели на деревьях и насмешливо клекотали. Птицы здесь были всех цветов радуги, такие яркие, что казались ненастоящими. Мэри еще не видела животного, которое Тенч называл «кенгуру», и большой птицы, не умевшей летать. Возможно, они были слишком робкими и боялись приблизиться к людям, и, чтобы встретить их, нужно углубиться к центру материка.

Как бы Мэри ни любила свою страну, она была реалисткой. Голод в Англии ничем не отличался от голода здесь, но лучше голодать и находиться в тепле, чем голодать и мерзнуть. Если только не случится чудо, в Англии она не поднимется выше служанки. А здесь у нее есть шанс. Когда Мэри станет свободной, она сможет попросить себе в собственность землю, и перспектива построить что-то из ничего казалась ей привлекательной.

Часто по ночам Мэри мечтала, что у нее будет несколько домашних животных, что она станет выращивать овощи и фрукты и сидеть по вечерам на крыльце с Шарлоттой и Уиллом, глядя на их землю. Уилл всегда высмеивал такие идеи. Он хотел жить и рыбацком поселке с таверной в центре. Но Мэри всегда возражала, что здесь он сможет построить свою собственную таверну.

— Можешь заходить, Мэри, — мягко сказал Тенч за ее спиной. — Я должен предупредить тебя, что капитан Филип очень сердит и разочарован. Я не думаю, что ты уговоришь его помиловать Уилла.

Мэри знала, что Тенч сделал бы все, что в его силах, для нее и Уилла, потому что, несмотря на все невзгоды, от которых офицеры страдали не меньше каторжников, он по-прежнему заботился о ней. Мэри все так же желала его, это желание не исчезло после замужества. За проведенный здесь год она видела многих офицеров, которые когда-то были выше того, чтобы связываться с женщиной-заключенной, но со временем не устояли перед соблазном. И в глубине души Мэри знала, что, если Тенч позовет ее, она выпрыгнет из своей шкуры, чтобы быть с ним, несмотря на свой брак.

Но Мэри почему-то была уверена, что Тенч этого не сделает. Она знала, что волновала его. Мэри видела это в его глазах каждый раз, когда он останавливался перед ее хижиной, или высматривал ее в толпе женщин, или нежно гладил Шарлотту. Уже одно то, что она ему не безразлична, помогало ей. У нее было что-то хорошее, о чем можно мечтать по ночам, стимул для того, чтобы следить за чистотой и опрятностью, и еще одна причина, чтобы выжить.

А еще это придавало Мэри храбрости при встрече с капитаном Филипом, и та же непокорность, удержавшая ее от рыданий, когда она услышала свой смертный приговор, ожила в ней, когда она вошла в дом губернатора. Мэри не намерена смотреть, как вешают Уилла, пока сама жива.

Когда Мэри вошла в комнату, капитан Артур Филип сидел за письменным столом и держал в руке ручку.

— Благодарю вас, что вы согласились встретиться со мной, сэр, — начала она и сделала неловкий реверанс.

По городу ходили слухи, что дом Филипа был очень внушительным внутри, полным красивой мебели и серебряных тарелок. Но, к удивлению Мэри, он оказался даже менее шикарным, чем жилище приходского священника в Фоуэе. Там стояли письменный стол, стул, на котором Филип сидел, и несколько кресел у камина, но кроме фотографии в серебряной рамке с изображением женщины, несомненно его жены, здесь практически ничего не было, даже ковра на полу.

Капитан Филип и сам казался таким же невзрачным, как его дом, — пятидесятилетний, худой и невысокий, с лысой макушкой. Но все же у него были чудесные темные глаза, и Мэри подумала, что на нем отлично сидит его морская униформа.

— Я полагаю, вы пришли просить за своего мужа? — спросил он холодно.

— Нет, я пришла просить за всю колонию, — ответила Мэри безо всяких колебаний. — Потому что если вы повесите Уилла, все обречены на голодную смерть, и вы в том числе.

Филипа крайне удивило подобное заявление, и его темные глаза широко раскрылись.

— Без рыбы, которую он поставляет, мы умрем от голода, — продолжала Мэри, прижав к себе Шарлотту чуть крепче, чтобы она не плакала. — Второго такого рыбака, как Уилл, нет. Если бы вы не лишили его права забирать домой чуть-чуть рыбы, этого никогда бы не произошло.

— Это оказалось неизбежным, ситуация была критической, — сказал Филип холодно, раздраженный тем, что у нее хватает смелости обсуждать его приказы. — И ваш муж не просто взял пару рыбин. У него их было много. Он выменивал их на продукты, украденные из запасов. Каждый раз, когда кто-нибудь ворует оттуда, еды для колонии остается все меньше. Это крайне серьезный проступок.

— Разве вы не сделали бы то же самое, если бы ваша семья смотрела в лицо смерти? — спросила Мэри, взглянув на фотографию его жены.

— Нет, не сделал бы, — ответил Филип твердо. — Еда распределяется по справедливости. Я получаю то же, что и вы, и не больше.

Мэри сомневалась в этом, но не осмелилась произнести это вслух.