Большие девочки не плачут - Франческа Клементис Страница 40

Ну да ладно, двойняшки в конце концов перешли на твердую пищу, отказавшись от моего молока. Я была в отчаянии. Хотя и села на диету, несколько лишних фунтов все же появились. И тут само собой пришло решение.

Она прошла в кабинку и вернулась с прибором, который наделал столько шума. Никто и понятия не имел, что это такое.

— Грудной насос! — воскликнула Сюзи.

— О Господи! — хором произнесла троица. Впервые в этот день до них что-то дошло. Теперь все ясно. Все сходится. И как же все это мерзко!

В течение семи лет Сюзи пользовалась грудным насосом для поддержания производства своего молока. Но вот когда и где она совершала этот героический подвиг, оставалось своего рода тайной. Может, Кен думал, что у нее слабый мочевой пузырь и ей нужно много времени проводить в туалете? Кто знает?

Терезу явно что-то беспокоило.

— Ты сказала, что у тебя двойняшки. Но их же нужно усиленно кормить. И сколько у тебя было в день молока с того времени, когда ты перестала кормить детей?

Сюзи задумалась на мгновение.

— Да литра полтора.

Женщины пооткрывали рты в изумлении.

— Господи помилуй! А что ты делала с тем молоком, которое не добавляла в соус? — спросила Марина.

— Готовила рисовый пудинг, мороженое, молочные смеси для детей, всякое такое. Да, и еще я узнала, что пенка хорошо взбивается в новом аппарате Кена для приготовления капуччино. Вы бы удивились, если бы я вам подробнее рассказала, как просто найти применение молоку.

— И ты с помощью насоса берешь каждый день из своих грудей полтора литра молока? — спросила Эмма, у которой голова шла кругом от картины, которую она себе нарисовала.

— Вот в том-то и дело. Больше не беру. Брала когда-то, а теперь все прекратилось.

Она разговаривала с людьми, которые ничего не знали о том, когда молоко появляется и когда заканчивается. Они и понятия не имели, о чем она говорит. Поэтому она постаралась вбить им в головы последний аргумент.

— Я высохла! Молока больше нет! У меня уходило все больше и больше времени, чтобы получить молоко, а его становилось все меньше и меньше. И тогда я стала толстеть. А недели две назад все прекратилось. Что мне делать?

— Почему бы тебе не попросить у Дэвида его таблетки? — спросила Марина, не успев подумать, что говорит.

Она ляпнула глупость. Потому что это настолько просто. Правда, лучше Сюзи этого не делать. Ведь теперь она только и будет думать о том, что есть быстрый выход из положения. Марина хотела было взять свои слова назад, и тут ее осенило.

— Мне так показалось или Дэвид пришел с тобой в ресторан?

Сюзи уловила внутренний сигнал тревоги и отреагировала быстро, дабы отмести подозрения.

— Ну вот, от вас ничего не скроешь! Ты совершенно права, Му! Я думала о том же, о чем и ты, и пришла к такому же выводу. Я пригласила Дэвида, чтобы поговорить с ним насчет эксперимента с оксиметабулином.

— Но, Сюзи, это невозможно, и ты должна это понять. Да, я тебе это предложила, но это была сиюминутная глупость с моей стороны. Во-первых, эксперимент идет полным ходом, и на этой стадии они не станут брать новых людей. А во-вторых, ты совершенно не подходишь для этих опытов. Дэвид специально отбирал людей из ТФБП, потому что мы, скорее всего, будем питаться, как и раньше, и не исказим возможный результат.

Она тактично покраснела, произнеся эту явную ложь, а Эмма и Тереза покраснели вслед за ней. Но теперь лучше держаться этой истории.

Сюзи успокоилась и, застегнув платье, заторопилась к Дэвиду. Она теперь и не думала просить у него таблетки, что собиралась сделать раньше. Не в таких они были отношениях, предпочитая не говорить о серьезных вещах. Они предпочитали вообще много не говорить. Но после того как Марина высказала эту свою мысль, она только об одном и думала.

— Ты права, я просто схожу с ума. Не буду я ставить Дэвида в неловкое положение и не стану ни о чем его просить. Хотя теперь мне придется найти причину, почему я пригласила его в ресторан. Придется мне его очаровать! — Она неубедительно рассмеялась. — Ты знаешь, Корова Му, так это все глупо. Ты ведь не скажешь Кену о… ну, ты понимаешь?

Марина поспешила ее успокоить, торопясь положить конец этой встрече, от которой у нее сплошная головная боль. В последнее время у нее много от чего болела голова. Дэвиду, правда, она об этом не говорила. Едва ли не больше Эммы она боялась того, что ее снимут с участия в эксперименте.

— А кстати, — спросила Сюзи, — ты-то что делаешь в этом ресторане? Живешь ты не близко.

Эмма с радостью ответила за всех.

— Сегодня мы все взвешивались в «Перрико». Я сбросила четыре стоуна, да и Марина с Терезой почти столько же. При этом, обрати внимание, вначале они весили больше, чем я.

Она замолчала, поняв, что опять сболтнула лишнее.

— А, ну ясно. Молодцы. Так ведь говорят в таких случаях? Сама не знаю. Ну ладно, надо бежать. Спасибо, Корова Му. За все.

Сюзи с благодарностью поцеловала Марину, безуспешно попытавшись отыскать большой кусочек щеки, в котором можно, как она уже не раз это делала, утопить свои тонкие (явно без лишнего веса) губы. Дабы физически не ощутить изменений, которые претерпевала ее подруга, Сюзи ограничилась воздушным поцелуем.

Сюзи ушла, и Эмма, Тереза и Марина так и остались стоять, не зная, что теперь делать. В такой ситуации оставалось сделать только одно. Они разошлись по кабинкам, и каждая из них попыталась избавиться от охватившего их безумия, слив воду в унитазе.

— Где, черт возьми, ты была? — зашипел Дэвид на Сюзи, недовольный тем, что она не так привлекательна, как тогда, когда у них начиналась интрижка.

— Ты что, не видел Марину и остальных? Мне нужно было как-то объяснить им, почему я с тобой.

Дэвида это еще больше разозлило. Он знал, что Марина часто бывает в доме Сюзи и Кена, и ему бы не хотелось, чтобы Марина что-то рассказала Кену. И дело не в том, что он был дружен с Кеном. Он работал с ним, но родственными душами они не были. Просто Кен был ему нужен.

Кен, видит Бог, никогда не был своим парнем. Его не приглашали на холостяцкие вечеринки или на дни рождения секретарш. Никто не спрашивал у него, хорошо ли он провел уикенд и какого он мнения о Камерон Диас [31]. Поэтому ему польстило, когда Дэвид Сэндхерст предложил ему дружбу. У Дэвида было все, чего не было у него: уверенность, обаяние и успех у женщин. Сблизившись с Дэвидом, Кен на себе ощутил толику его популярности. И ему это нравилось.

А когда Дэвид спросил у него с глазу на глаз, как мужчина мужчину, сможет ли он оказать ему пару услуг, разумеется, тот согласился. До сих пор Ден был сговорчив в отношении липовых счетов, на которые Дэвид просил его не обращать внимания. Как и на сомнительные расходы. Но он дал ясно понять, что ему это не нравится. И Дэвиду приходилось «обхаживать» Кена со всей дотошностью, на какую он был способен, пока в коммерческом отделе не отыщется другая марионетка.