Вокруг света за 80... свиданий - Дженнифер Кокс Страница 40

Неприятно вздутый живот, бледное лицо, нерешительность и усталость… расстройство биоритмов после пересечения часовых поясов — вот что представляет собой система физиологического контроля несчастных путешественников. Одна радость — точно знаешь, что ты не беременна.

Зато я приземлилась в Лос-Анджелесе, столице всех диет мира, где молятся на еду с низким содержанием жиров и углеводов и всякое нарушение этого закона считается святотатством. Поэтому я была исполнена решимости отныне вести здоровый образ жизни. Я обрету прежнюю форму. Буду питаться правильно и снова начну посещать тренажерный зал. Буду лучше выглядеть и чувствовать себя, наберусь новой энергии для поисков.

Я остановилась в одном из отелей сети «Бест Вестерн», на Сансет-стрип, средней части бульвара Сансет, достаточно красивой и, главное, находящейся в самом центре города, что немаловажно, особенно потому, что мое первое свидание назначено в «Комеди стор», как раз через дорогу. Я встречалась с комиком по имени Лоуэлл. Моя подруга Лиззи дала мне номер телефона, но предложила посмотреть его шоу сегодня и, если он мне понравится, позвонить завтра с утра. К этому времени я достаточно узнала своих «охотников за кандидатами», чтобы понять: не последовав их советам, я могу очень пожалеть.

Свидание № 28: Лоуэлл. Сансет-стрип,

Лос-Анджелес, США

Сегодня в «Комеди стор» было устроено нечто вроде турнира — состязались двадцать четыре комика. Каждому давалось три минуты на выступление. Такое быстрое мелькание лиц означало, что публика совершенно безразлична к актерам, все пришли на шоу посмеяться и через минуту забыть и о комиках, и об их шутках. Естественно, что в условиях такого жесткого прессинга большинство комиков теряли сначала самообладание, а потом и внимание зрителей, которые, не стесняясь, громко переговаривались, ерзали и кашляли.

По моему разумению, зрелище не для слабонервных: наблюдать, как публика чует кровь умирающего комика и приканчивает его своим безжалостным равнодушием, словно гладиатора, сражающегося за свою жизнь перед пресыщенной толпой, было выше моих сил.

Я пропустила появление Лоуэлла на сцене: австралийский имитатор (он имитировал, что глотает микрофон, поднося его к широко раскрытому рту) хотел знать, почему не смеялась публика. Неужели потому, что не поняла его акцента?

Вместо того чтобы ответить, я во все глаза смотрела на Лоуэлла, который уже начал свой номер. Совершенно необычная внешность — высокий, с сильным мускулистым телом и короткими светло-русыми волосами. Говорил он лениво-тягуче, как истинный южанин, но в нем не было ничего вялого или медлительного. Наоборот, его номер можно было назвать оскорбительным. Играл он с яростной воинственностью пьяницы, которого в полночь заталкивают в полицейский фургон.

Именно ему удалось то, чего не добился ни один комик, — привлечь внимание собравшихся. Выпалив один из самых омерзительных анекдотов, он вылетел со сцены, сопровождаемый такими возмущенными и злобными воплями, что на секунду мне показалось — его сейчас попросту побьют.

Несмотря на это, я все же посчитала, что комик он неплохой, но встречаться с ним не буду ни за какие блага мира! (Подозреваю, Лиззи это знала.)

Поэтому я выпила пива и посмотрела еще несколько выступлений, прежде чем решила удалиться на покой.

По автостоянке уже бродила толпа усталых комиков, как банда уличных хулиганов, зализывающих раны после яростной стычки. Среди них был и Лоуэлл. Он не знал, что я подруга Лиззи.

— Спасибо, что пришли! — воскликнул Лоуэлл.

— Меня восхитил ваш номер, — бросила я через плечо, проходя мимо.

— Правда? — Он догнал меня. Забежал впереди повернулся ко мне. — Я играю вот этим! — продолжал Лоуэлл, ударив кулаком в грудь, по-прежнему высокомерный, но явно уязвленный реакцией публики.

— Мне было весело, — честно высказалась я.

— Правда? А мне показалось, это провал.

Лоуэлл выглядел потрясенным — уж не знаю, то ли своим номером, то ли публикой.

— Вы оригинальны, — спокойно констатировала я. — И не похожи на других. Не пытались угодить. Этим и выделяетесь.

За моей спиной продолжали метаться расстроенные комики, постепенно сникая, по мере того как прилив адреналина потихоньку сходил на нет.

— Вы еще вернетесь? — спросил Лоуэлл.

— Может быть, — пожала я плечами, зная одно: то, что делали эти люди, было не смешно и не забавно.

Свидание № 29: Брайан, Си-би-эс — ТВ — студия. Фэрфакс, Лос-Анджелес, США

Брайан тоже был не тем, кем казался.

Когда я рассказала Элли, как трудно назначить свидание в Лос-Анджелесе, она пообещала кого-нибудь отыскать и, верная слову, договорилась о телевизионном свидании со своим приятелем Брайаном.

Я давно хотела пойти на телевизионное свидание, чтобы проверить мою теорию, по которой, как только вы минуете начальную, взаимно-одержимую и интроспективную стадию нового романа, он переходит в нечто более спокойное, как правило, включающее совместное сидение перед телевизором долгими вечерами. Поскольку именно в Лос-Анджелесе снимается большинство комедий положений, я подумала, что смотреть телевизор во время свидания, вернее, сидеть на записи телепрограммы во время свидания, — хороший способ проверить, совместимы ли мы.

К сожалению, проверить теорию так и не удалось, поскольку оказалось, что в Лос-Анджелесе две студии Си-би-эс и мы, разумеется, попали не туда.

Брайан заехал за мной в отель на своей машине, и мы отправились в Фэрфакс. Высокий, безусловно, красивый, с коротко стриженными темными волосами, огромными голубыми глазами и безупречной фигурой атлета, он произвел на меня впечатление… гея.