Опрометчивый поцелуй - Кристи Риджуэй Страница 40

– Дорогая, – пошел на попятную Рори, – я ревную тебя к каждому встречному-поперечному, и в довершении всего ты меня бросила и болтала весь вечер с незнакомыми людьми.

– Я делала тебе карьеру, дубина! С помощью моей попки и груди! Ты не понял?

– Ах, какой я болван, в один день стал альфонсом?! – удивился он. – Но тебе это так просто не пройдет.

– Да? – удивилась она.

Он схватил ее, как дикий зверь. Ее зеленые глаза были слишком близко, и Рори потерял контроль. Он поцеловал ее, и она ответила. Рори застонал. Все, о чем он мечтал, о чем грезил, заключалось для него в этой женщине, которую он любил столь страстно, что не мог устоять перед здравым смыслом. Да и какой здравый смысл в том, что они были вместе?

– Что ты делаешь? – прошептала Джилли. Одной рукой он пытался снять с ее головы бант.

– Он мне мешает… – проговорил он, тяжело дыша. Джилли сдернула с него смокинг. Ткань предательски затрещала.

– Может быть, это тебя охладит?

Затем она расстегнула на нем рубашку. Его сердце колотилось у нее под пальцами – она едва справлялась с пуговицами. Потом она сдернула с него и рубашку.

– Теперь твоя очередь, – сказала она, делая шаг назад.

С улыбкой он притронулся к ее смокингу. Он слышал, что она захлебывалась от волнения, но не смел взглянуть ей в лицо. Он сосредоточился на своих пальцах, которые расстегивали пуговицы, не касаясь ее кожи. Мелькнула полоска интригующих кружев. Рори остановился.

– Ну что же ты? – спросила она. Рори посмотрел в ее зеленые глаза.

– Я не думал… вернее, думал… – Он запутался в собственных чувствах. – Теперь твоя очередь…

Ее руки потянулась к его груди. Взгляд Джилли оторвался от глаз Рори, внимательно следя за движением пальцев. «Боже, – подумал он, – да она…» Что «она», он так и не понял, потому что переключился на свои ощущения. Ее пальцы дошли до его брюк и остановились. Она играла в сексуальную игру слишком спокойно. Эта мысль пронеслась у него в голове молнией. «В чем я ее подозреваю?» – спросил он сам себя. Он провел пальцами по ее горячим щекам.

– Теперь я…

У него не было такой сдержанности, как у Джилли.

Одним быстрым движением он сдернул смокинг с ее плеч. Она почти задохнулась, а он думал, что умрет. Ее грудь была скрыта под кружевами черного бюстгальтера – пышная и чистая, как снег в горах. Сверху по ней были разбросаны веснушки. Его руки дрожали, когда он занялся бретельками.

– Рори… – произнесла Джилли.

Казалось, он не слышит. Он обнял ее одной рукой за спину, а другой прикоснулся к груди. Ее соски напряглись.

– Рори…

– Тсс… – Его сердце прыгало, как щенок. Он поцеловал ее в грудь.

Джилли ахнула. Ее тело было сильнее рассудка. Она не могла устоять. Он пользовался всеми теми приемами, которые знал. На его губах остался вкус ее кожи. Она запустила руки в его волосы и перебирала их. Ее глаза были полузакрыты. Его пальцы опустились ниже. Он нашел дорожку между ее животом и брюками. В тот момент, когда он коснулся ее живота, она слабо охнула. Его пальцы коснулись ее трусиков. Он ждал, как она отреагирует. Мгновение – и он проник в святая святых. Казалось, Джилли ничего не замечает.

– Джилли… – пробормотал он.

Мгновение острого напряжения, и он стал целовать ее в губы, шею и волосы.

Он заглянул в ее глаза.

– Мой ангел…

– Что? – спросила она. Ее лицо стало пунцовым.

– Я хочу это повторить, но только в постели… – Вдруг она заявила, в смущении притронувшись ко лбу.

– Не знаю…

Он зря отпустил ее. Она прикрыла грудь.

– Рори, ничего не получится…

– Почему? – удивился он.

– Потому что я приняла обет…

– Какой обет? – Его голос перешел на октаву выше. Она собирала свои вещи.

– Обет безбрачия… – сказала она.

– Боже! – застонал он.

– На четыре года….

Ее голос уже был холоден, а глаза – совершенно чужими. Рори отшатнулся. Он не мог понять, как она может верить во всякие глупости.

– Если ты не хочешь со мной спать, так и скажи! – Рори был в бешенстве. – Ты… ты…. дурачишь меня под любым предлогом. Не надо больше никаких объяснений.

– Извини… – сказала Джилли. – Мне не следовало ехать с тобой. Это мой стиль жизни…

Ее лицо было очень серьезным.

– Но почему? – вскричал Рори. – Это блажь или советы твоего доморощенного астролога?

– Нет, это совсем не так. – Джилли почти оделась. Осталось застегнуть смокинг. – Это все равно что стать не тем, кто ты есть. Ты понимаешь меня?

Рори не верил. Как можно верить в эту белиберду?

– Ты хочешь сказать, что твоя бабушка послала тебя в монастырь, чтобы ты не выходила замуж?

– Примерно так, – созналась Джилли. – Она не хотела, чтобы я повторила судьбу матери. Я усвоила одно: безбрачие – это отсутствие ошибок, болезней и волнений.

«Боже… с кем я связался?» – думал Рори. По его мнению, ей следовало относиться к сексу менее серьезно. Долгие ночи в постели с мужчиной сделают свое дело – она забудет эти монастырские глупости. Но он не высказал этой мысли, потому что у Джилли был такой решительный вид, что он предпочел промолчать.

Он пошел в свою комнату. Зная ее сумасбродный характер, он должен быть предвидеть такую ситуацию.

– Рори, – позвала она. Он остановился.

В ее голосе звучали нотки жалости:

– Рори… я не знаю… Чем я тебе могу помочь?

– Чем ты мне можешь помочь? – удивился он. – Пожалуй, ничем.

– А куда ты идешь?

– Открою холодильник и суну туда… Ну ты сама знаешь что…

Она засмеялась.

– Смейся, смейся, – отозвался Рори, закрывая дверь, – сама же плакать будешь…

Джилли щурилась от полуденного солнца, которое попадало в салон «мерседеса». Она украдкой взглянула на Рори. У него было бесстрастное выражение лица. Она чувствовала, что он раздражен. Утром он сказал ей всего два слова – и то по необходимости, потому что они должны были успеть на самолет.

Сейчас по пути из аэропорта в свой магазин она сидела как на иголках, желая хоть как-нибудь прервать эту напряженную тишину. Она откашлялась. Рори не отрывал глаз от дороги.

Джилли не могла больше переносить эту его отчужденность.

– Ты не хочешь ничего мне сказать? – Он долго молчал.

– Насчет чего? – двигались только его губы.

– Насчет холодильника, – сказала она. – Ты ничего не отморозил?

– Мне ужасно жаль, что вам жаль меня оттого, что я не замерз!