Бедная Настя. Книга 1. Там где разбиваются сердца - Елена Езерская Страница 40

— Что ж это ты так разволновалась? Или боишься чего? — Сычиха подняла на княгиню взгляд, пронизывающий и глубокий.

— Я? Боюсь? — деланно спокойно рассмеялась та. — Да это ты должна бояться, голубушка! Это я знаю про тебя такое, о чем ты сама забыть хочешь! Не ответишь мне, твои тайны всему миру известны будут.

— Я сказала твоей дочери лишь то, что она хотела услышать, — миролюбиво сказала Сычиха, судя по всему, угрозы не испугавшаяся.

— Что она будет жить долго и счастливо?

— Да, — кивнула Сычиха, снова обращаясь к своим картам. — И что она выйдет замуж за суженого.

— Это за Владимира Корфа, что ли? — не унималась Долгорукая. — Да кто тебя за язык тянул? Теперь эта дуреха будет ждать и надеяться!

— Но она, насколько я знаю, помолвлена…

— Заботами моего покойного мужа, — оборвала ее княгиня. — Я своего согласия не давала, и значит — не бывать этому никогда!

— Почему же тебе этот брак так ненавистен? — Сычиха снова подняла глаза от карт и посмотрела прямо в лицо Долгорукой.

— Да я Лизавету от нищеты стараюсь уберечь и найти того, кто будет заботиться о ее благополучии!

— А будет ли она его любить?

— Любить? — Долгорукая рассмеялась почти издевательски. — Я вот по любви вышла, и что? Все — сама! Все — на себе! Нет уж, я своих девочек сумею уберечь от этого. Я сумею их защитить!

— Тебе самой защита нужна, — вдруг сказала Сычиха, раскрывая рубашкой вверх карту в самой вершине разложенного пасьянса. — Я посмотрела по картам и твое будущее. Тебе не о Лизе, а о себе побеспокоиться надо.

— Ты меня не пугай! — побелела Долгорукая. — Не ведьма ты, не гадалка, а просто обманщица! И о будущем тебе известно не больше, чем мне!

— Я знаю то, что знаю, — тихо проговорила Сычиха, смешав карты быстрым движением ладони. — От своего будущего ты пытаешься убежать. Но это бесполезно, тебе ничто не поможет.

— Значит, по-хорошему говорить со мною не хочешь? — княгиня выпрямилась и метнула в Сычиху взгляд, полный ненависти и злобы. — Ладно! Я тебя предупредила. И не верю ни единому твоему слову! Я поставлю для тебя на усадьбе заслон, а потому — держись-ка ты от нашей семьи подальше, слышишь, подальше!

Но голос Долгорукой почему-то задрожал, сорвался, и она задержала дыхание, чтобы восстановить равновесие. Сычиха молча наблюдала за нею и, увидев, что княгиня снова овладела собой, вернулась к своему занятию — карты замелькали в ее руках. Долгорукая в сердцах выругалась и поспешно вышла из дома Сычихи.

Всю дорогу обратно она недовольно бормотала вполголоса проклятья Сычихе и периодически покрикивала на Дмитрия.

Вернувшись в дом, она застала в гостиной Забалуева, как-то уж очень заинтересованно рассматривающего Татьяну, подносившую ему чай. Долгорукая Татьяну прогнала, напомнив, что их разговор еще не окончен, и села отдышаться в кресло напротив Забалуева.

— Умаялись, Мария Алексеевна? — участливо поинтересовался Забалуев.

— И то слово — все заботы да заботы, — с натугой улыбнулась Долгорукая. — Итак, на чем же мы с вами остановились?

— На важном, на самом важном, дорогая Мария Алексеевна, — расшаркался Забалуев. — Только прежде покаяться перед вами хочу. Сильно я виноват, Мария Алексеевна…

— Меня всего час не было! — Долгорукая с удивлением посмотрела на него. — Когда успели и что натворили? Или за прежние прегрешения ответ решили держать?

— Уж и не знаю, простите ли вы меня, грешного… — Забалуев скромно потупил очи долу.

— Да не тяните! Не девица, поди!

— О девице речь и пойдет… — Забалуев сделал многозначительную паузу. — Воспользовавшись отсутствием вашим, я имел смелость дочь вашу, Елизавету Петровну.

— Что? — вскричала Долгорукая.

— Навестить, — заторопился Забалуев. — И сказал ей, что имею ваше разрешение на брак.

— Да как вы посмели?! — Долгорукая задохнулась от негодования. — Как вам духу хватило разговаривать с моей дочерью о таком важном деле без моего разрешения?!

— Бес, бес попутал, виноват-с… — Забалуев встал и бросился целовать ручки Долгорукой.

— Мне, конечно, по душе ваша настойчивость, — смилостивилась княгиня. — Но самоуправства в своем доме…

— Поспешил, поспешил, Мария Алексеевна, — вовсю каялся Забалуев, — но любовь разум притупляет, сами знаете. А дочка ваша — цветок красы неописуемой. Тронула она меня, вот и заспешил! Да и что плохого в нашем браке с Елизаветой? Мы с вами соседи, земли общие станут. Я богат, она у меня ни в чем нужды знать не будет. А что еще нужно для семейного счастья?

— Ох, Андрей Платоныч, хитрый вы человек, — уже совсем благодушно разулыбалась Долгорукая. — Ладно, так и быть, прощу вас, но только ради Лизоньки, чтобы счастлива была.

— Ах, Мария Алексеевна, благодетельница вы моя! — расцвел Забалуев. — Молиться об вас буду денно и нощно, денно и нощно! Осчастливили до конца жизни!

— Это вы меня осчастливите, если блажь про Владимира Корфа из Лизкиной головы выбьете, — кивнула ему Долгорукая.

— В толк никак не возьму я, Мария Алексеевна, — с подковыкой спросил Забалуев, — ведь ваш покойный супруг дружил со старшим Корфом, за что же вы так семейство его ненавидите?

— На то есть причины… А вам зачем знать? — насторожилась Долгорукая.

— Скоро одной семьей заживем, вот любопытство и разобрало, — как можно более деликатным тоном пояснил Забалуев.

— А коли одной семьей будем, — жестко сказала княгиня, — так извольте свое место знать, зятек. Пусть я намного младше вас годами, но все же теща, и поэтому — кого прикажу ненавидеть, того вы и невзлюбите.

— Повинуюсь! — шутовски поклонился Забалуев. — Корфы отныне — и мои враги.

— Так-то лучше, — Долгорукая благосклонно улыбнулась. — Будете меня слушаться…

— Буду, буду, буду! — поспешно вставил Забалуев и затряс головой, как китайский болванчик.

— Многое заполучить сможете, Андрей Платонович, — Долгорукая со значением погрозила ему пальчиком. — А пока давайте назначим дату свадьбы.

— Через три недели от пятницы подходит? — услужливо предложил Забалуев.

— Через… — Долгорукая что-то быстро подсчитала в уме. — Через четыре.

— Как скажете, матушка! — Забалуев снова вскочил и подбежал к приложиться к, княжьей ручке.

— Да уж, Андрей Платонович, — мечтательно сказала Долгорукая, позволяя ему обмочить себе запястье, — с моим-то вкусом да с вашими деньгами мы такую свадебку сыграем!

Здесь слишком не вовремя скрипнула дверь. Долгорукая жестом велела Забалуеву отойти и внимательно посмотрела в сторону двери в гостиную. Потом она метнулась к двери и распахнула ее. Рывок Долгорукой был так стремителен, что Соня, стоявшая согнувшись у замочной скважины, отбежать не успела, и мать застигла ее на месте преступления. Княгиня ласково, но цепко ухватила дочь за мочку уха и вывела в коридор.