Племянница маркизы - Дария Харон Страница 40

Путь к этой цели она начала незамедлительно. Уже за обедом Мари оживленно болтала за столом со всеми, не обращая внимания на односложные ответы Тристана, и засыпала мужа вопросами, на которые он не мог ответить прост «да» или «нет» или озлобленным молчанием.

Очень скоро выяснилось, что местное общество направило в «Мимозу» ответные приглашения. Трой помогал Мари читать их и поздравлял молодую женщину, восхищаясь ее успехами. После ужина Мари, одарив Тристана сияющей улыбкой, выложила на стол карточки.

— Мы получили столько приглашений, что следующие недели можем куда-нибудь выезжать каждый вечер.

Тристан покачал головой:

— Нет времени.

— Но так ты можешь найти новых заказчиков, — вставил свое слово Трой. — У Мари замечательно получается общаться с людьми. Готов поспорить, она одним движением руки сбудет им половину наших винных запасов.

Тристан повертел в руках карточки.

— Возможно, ты и прав, — задумчиво сказал он, и Мари подумала, что сейчас ее мужу, наверное, пришло в голову, что в ближайшее время у него будет очень много свободного времени вечерами.

— Значит, это решенный вопрос? — спросила она. Де Рассак кивнул:

— Да. Вы с Троем можете делать столько визитов, сколько захотите.

Улыбка застыла у Мари на губах, и она позабыла обо всякой дипломатии:

— Чтобы все соседи о нас судачили? — резко спросила молодая женщина. — Ты хочешь опорочить не только меня, но и своего брата?

— «Мимоза» принадлежит ему так же, как и мне. Он тоже кавалер де Рассак. Пришло время и ему что-нибудь сделать для этого имени. А о репутации Троя можешь не беспокоиться. Здесь, в этих местах, она чиста, как свежевыпавший снег. Не так ли, брат?

Щеки Троя покраснели:

— Снег имеет свойство таять. Не забывай об этом, — язвительно заметил он.

— Как можно! — Тристан вскинул брови.

— Я сыта по горло вашими пререканиями, — вмешалась в пикировку братьев Мари и гневно взглянула на своего супруга. — Ты не желаешь, чтобы тебя видели рядом со мной, это я поняла. Ты упрям как осел. Трой перечислил тебе все выгоды. Если ты хочешь все это легкомысленно разбазарить, то начинай! Либо я принимаю приглашения и сопровождаешь меня ты, Тристан де Рассак, либо остаюсь дома, а твои бутылки с вином пусть покрываются пылью! Чего мне об этом беспокоиться!

— Да, чего бы тебе об этом беспокоиться? — неожиданно набросился на нее Тристан. — Думаешь, что явилась сюда, и теперь все станет лучше просто потому, что ты смахнешь пыль и очаруешь соседей?

Мари уперла руки в бока:

— Этого я не знаю, но по крайней мере пытаюсь хоть что-то изменить. В отличие от тебя. Ты, счастливый и довольный, идешь по тропинке, которая ведет «Мимозу» в пропасть. — Мари шагнула к мужу. — Вспомни то, что я тебе уже говорила. Почему я все это делаю? Потому что это все, что у меня еще есть.

В комнате повисла напряженная тишина. Мари пристально взглянула на Тристана, и он отвел взгляд. Шевалье подошел к столу и взял одну из карточек.

— Хорошо. Вот эта. Завтра.

Мари выхватила карточку у него из рук:

— Ты поедешь с нами? — уточнила она, взглянув на приглашение.

— Да. Достаточно моего слова или мне поклясться на Библии?

— Я считаю своего супруга человеком чести, так что твоего слова достаточно, — она сложила остальные карточки и положила их на каминную полку. — Я рада, что ты изменил свое решение, — добавила Мари, примирительно улыбнувшись мужу.

Но одной его фразы хватило, чтобы стереть улыбку с ее лица:

— И надеюсь, что не пожалею об этом.

Мари воспользовалась приглашением, чтобы где только можно говорить о достоинствах вин с виноградников де Рассаков. Трой просветил ее относительно того, что касалось вин, которые хранились в подвалах «Мимозы». Мужчины слушали новую хозяйку поместья с заметным воодушевлением, и во внутреннем кармане жюстакора Тристана уже лежала целая стопка заказов.

Мари предпочла не дразнить мужа своим очевидным триумфом. Она заметила, что он все время наблюдал за ней, и не нашел ничего, к чему смог бы придраться.

Кроме того, за ужином они сидели рядом, и молодая женщина пользовалась любой возможностью, чтобы, как будто нечаянно, коснуться его или что-нибудь ему прошептать. Мари без всякого стеснения кокетничала с ним на глазах у присутствующих, и, как примерный супруг, Тристан ничего не мог с этим поделать. Ему приходилось подыгрывать.

Разумеется, когда они выходили из экипажа в «Мимозе», с его губ не слетело ни единой похвалы. Мари направилась в свои комнаты. Несмотря на его упорное молчание во время поездки, она чувствовала себя окрыленной.

Молодая женщина велела Фанетте не дожидаться ее, сама скинула платье и легла на прохладные простыни. Было ли тому причиной произошедшее за ужином или нет, но этой ночью ей в первый раз за все время пребывания в «Мимозе» приснился сон.

Они с Тристаном находились в снятой ею комнате у мадам Дессан. Шевалье держал ее в объятиях, и она слышала его сдавленный от страсти голос:

— Никогда еще женщина не доставляла мне такого удовольствия, Мари Кальер. Вы просто созданы для любви.

Его руки гладили ее тело, обнаженное, как и его. Вместо того чтобы позволить ей заключить себя в цепи, он поднял ее на руки и понес к возвышению, на котором стояла кровать. Тристан положил ее на ложе и завел ей руки за голову, покрывая при этом поцелуями. Потом она почувствовала, как он проникает в нее, и застонала. Он все еще держал ее руки за головой. Мари попыталась повернуться, но его хватка осталась крепкой. Она извивалась в его объятиях, пока не достигла экстаза. Она так громко закричала от страсти, что проснулась. Ночная рубашка прилипла к потному телу, сердце бешено колотилось.

Мари огляделась, сначала не желая верить, что это был всего лишь сон и рядом никого нет. Тяжело дыша, она попыталась успокоиться. Никогда еще ей не снились эротические сны, и никогда она не достигала вершины наслаждения, если к ней не прикасался кто-то или она не ласкала себя сама. Фантазии молодой женщины, должно быть, стали неким ответом на болезненную реальность. Или ее сознание слишком явно было занято Тристаном де Рассаком?

Мари повернулась на бок и поджала ноги. Странно, но от этого сна на не ощутила умиротворения. Тело ее было напряжено и (она хмурила лоб, но именно это выражение лучше всего подходило к ее ощущениям) обмануто. Молодая женщина снова закрыла глаза, надеясь, что такие сны в будущем минуют ее.

Она ошиблась. Мари все чаще снились эротические сны о встречах с Тристаном, и после них она чувствовала себя все более неудовлетворенной. Неделями женщина пыталась выправить положение, а ее настроение продолжало ухудшаться. Прежде всего потому, что муж избегал всяких попыток сблизиться и лишь в присутствии других изображал заботливого, счастливого супруга. И даже это обстоятельство было продиктовано только тем, что он понимал: его присутствие вместе с Мари на званых вечерах у соседей способствует продаже вина.