Мое бурное прошлое - Лорен Хендерсон Страница 40

– Наплевать, бери. Если купишь, то обязательно наденешь. Это я тебе говорю.

– Нет, у меня финансовый кризис. Разорилась на зимнем пальто. – Я вздохнула и отпустила платье.

– Ладно, тогда давай рассказывай дальше про свою ерунду, – потребовала Мэл.

– Так вот, мой синдром, выражающийся в нежелании разговаривать с парнями…

– Хоть ты и не из нашей песочницы, но и у тебя в голове полным-полно тараканов, – с уважением заметила Мэл.

– В общем, мне уже за тридцать, и я трепалась с мужиками за жизнь тысячи раз, – устало объясняла я. – Все это так нудно, что обычно я сразу тянусь за выпивкой, как только она появляется в пределах досягаемости. Причем я их не расспрашиваю, потому что мне на них наплевать. Если я и интересуюсь, как парня зовут, то исключительно из вежливости. Да и потом, легче же назвать имя, чем объяснять: «тот, из фетишистского клуба, до жути похожий на трубу океанского лайнера».

– Кстати, не видела его с тех пор? – перебила Мэл.

– Нет, – угрюмо ответила я.

– Что-то он не появляется в клубе. Ни разу больше не встречала.

– Даже так?

Я почтила память о Петере минутой молчания, пробравшись к другой стойке с одеждой.

– Кроме того, – продолжала я, – когда я жила с Бартом, мне пришлось перезнакомиться со всей его семейкой. А он познакомился с моей мамой и Крисом. К мамочке он мигом нашел подход, а с Крисом и вовсе сдружился. Сколько раз они вместе курили травку или до ночи зависали в пабе, отрываясь на игровых автоматах. В общем, было классно. Барт стал членом нашей семейки. И я не хочу еще раз пережить такой разрыв.

Мэл сочувственно прищелкнула языком. В ее случае подобная реакция равносильна слезливым объятиям. Вот почему я могу многим поделиться с ней. Она никогда не впадает в истерику и не топит меня в сочувствии, что я ненавижу всем своим существом – спасибо мамочке. Во времена моей юности та со смаком вытягивала из меня причины моей хандры, а потом с наслаждением изводила россказнями о том, что вот у нее беды были не в пример горше. С тех пор я терпеть не могу задушевных бесед – попросту не доверяю людям. Впрочем, моя подозрительность пригодилась мне в жизни, точнее, в бизнесе.

Тряхнув головой, я отогнала невеселые мысли.

– Как в этом ходят? – удивилась я, разглядывая дымчато-серебристую резиновую кишку без единого видимого шва, которая, судя по всему, являлась юбкой.

Мэл оглянулась.

– В этом не ходят. Тебя в этом носят.

– А-а-а… – протянула я, возвращая кишку на место. – В конце концов, у меня есть друзья, и я могу с ними трепаться сколько влезет. А все эти любопытные господа могут отправляться к черту. Если я захочу с кем-то поделиться, то позвоню тебе. Или Джил. А от парней требуется лишь напоить меня в дым, взять напрокат пару фильмов со Шварцнеггером и трахнуть меня так, чтобы вылетели мозги. А для чего еще они нужны?

– Ага, – подтвердила Мэл. – Это ты хорошо изложила. Настоящая программа феминисток на ближайшее тысячелетие. Но вся эта хрень лезет из тебя потому, что ты встретила парня, с которым тебе нравится болтать. Какой следует из этого вывод?

Я сердито теребила в руках сапоги с каблуками, которые были выше меня самой.

– Ну, это я и называю уважение.

– Ну и?..

– Не то чтобы я не уважала парней, которых трахаю. Просто…

– Ты думаешь, что они дешевка?

– Ну, отчасти, – созналась я. – Иногда мне хочется, чтобы кто-то из них продержался чуть подольше, чтобы не прыгал на меня в первую же минуту. Я хорошо понимаю, почему некоторые мужчины предпочитают добычу, которая сопротивляется.

– Ну и каша у тебя в голове! – жизнерадостно заключила Мэл. – Ты так запуталась во всей этой хрени, что просто не знаешь, с какого конца к ней подступиться. Неудивительно, что ты перестала трахаться. А, спасибо, – сказала она подоспевшей с корсетом Чинне. – Смотри.

Мэл расправила корсет, и я застонала от восторга. Он был сшит из резины цвета «металлик» с серебристо-голубым отливом, имел глубокий вырез впереди и шнуровку сзади. Корсет был такой крошечный, что казалось нереальным, что кто-то сможет в него втиснуться, даже змеевидная Мэл.

– Только так у меня появляются сиськи, – вздохнула Мэл. – Приходится пропихнуть все наверх, чтобы выглядело, как будто что-то есть.

– Примерь, – прощебетала Чинна, взволнованно кружа над нами, будто Мэл была женой нефтяного барона и выбирала шмотье в самом модном парижском бутике.

– Обязательно. А ты, Джулс, возьмешь что-нибудь?

– Нет, сегодня нет.

И тут я увидела туфли, тоже с нереально высокими каблуками, но на вид не такие страшные. Ремешки из половинок металлических молний обвивали ногу и застегивались сзади чуть повыше лодыжки. Я влюбилась в них с первого взгляда. Украдкой перевернув туфли, я взглянула на ценник. О нет! Нет, нет и нет. Слишком дорого.

Мэл вошла в кабинку и задернула шторку наполовину. Я видела, как она стащила свитер, сдернула лифчик и обсыпала тело тальком, предусмотрительно положенным в кабинке, чтобы покупатели могли мерить одежду, не прилипая намертво к резине.

– Так чего ты хочешь, Джулс? – В ее голосе послышались нетерпеливые нотки.

– Выкинуть все это из головы, – ответила я. – Сейчас у меня такое чувство, будто я открыла консервную банку с червями, и вот они омерзительно копошатся и извиваются.

– Ф-фу, гадость. Еще есть опарыши. Я недавно смотрела ужастик…

– Мэл, угомонись.

Она принялась возиться со шнуровкой. Я хотела было помочь ей, но тут живо подскочила Чинна – горничная-монстр с планеты Изврат – и принялась затягивать корсет.

– Потуже! Аккуратнее! – распоряжалась Мэл. Как только она влезла в корсет, у нее тотчас прорезался властный тон.

– Ух ты, Мэл, до чего же классно! – воскликнула я, когда она вышла из кабинки.

Чинна чуть не упала с сердечным приступом, когда увидела Мэл во всей красе.

– Ты великолепна! – подобострастно пролепетала она. – Такая худышка!

– Диета и изнуряющая муштра, – самодовольно ответила Мэл.

– Кстати, об идеальных мужчинах, – сказала я, упорно не желая оставить свои раны в покое. – Они любят тебя всякой, жирная ты или нет, им все равно. «Глупости, милая, твоя задница вовсе не толстая, и тебе незачем изводить себя диетой». НАГЛАЯ ЛОЖЬ! Парень сделает тебе великое одолжение, если скажет, что в этой юбке ты выглядишь беременной восьмерней. – Я вздохнула. – Пока я жила с Бартом, то разжирела минимум килограмм на десять. Даже больше. Он жрал как свинья: хлеб, сыр, жареная картошка с майонезом. Уж поверьте мне, если вы решили бросить идеального мужчину, потому что он вас достал болтовней о ваших отношениях, то будьте покойны, он отпустит вас не раньше, чем убедится, что на такую гнусную тварь после него уж точно никто не позарится.