Прикосновение теней - Карен Мари Монинг Страница 40

Я зажимаю уши, но вопль все равно меня оглушает. Я слышу вдалеке ответные вопли. Жуткий концерт.

Надеюсь, чудовища не мчатся прямо в магазин, чтобы присоединиться к умирающему собрату и разорвать меня на части. Не думаю, что мне удастся накормить всех смертельными рунами.

Монстр стоит на четвереньках, мотая массивной головой из стороны в сторону, явно в предсмертных спазмах — челюсти раскрыты, клыки обнажены.

Он вопит. Этот вопль полон такого одиночества и отчаяния, что мне кажется, будто штырь вонзается мне в сердце.

— Я не хотела тебя убивать! — кричу я.

Свернувшись в клубок на полу, монстр начинает меняться.

О да, я убила его. То же самое происходило, когда я вонзила копье в Бэрронса.

Видимо, смерть заставляет этих чудовищ меняться.

Я наблюдаю за монстром, не в силах отвести взгляд. Этот грех ляжет на мою совесть, как и остальные. Я подожду, пока он изменится, запомню его лицо, чтобы в новом мире, который я создам с помощью «Синсар Дабх», сделать для него нечто особенное.

Возможно, я смогу спасти его от превращения в монстра. Что за человек сокрыт под шкурой чудовища? Один из тех восьми, кого Бэрронс привел в аббатство выручать меня? Или я знаю его по «Честерсу»?

Рога тают и стекают вдоль его лица. Голова меняет форму, расширяется и сокращается, пульсирует и съеживается перед новым расширением — словно слишком большая масса пытается втиснуться в маленькую форму, а монстр сопротивляется. Массивные плечи западают внутрь, выпрямляются, снова втягиваются. Монстр оставляет глубокие царапины на деревянном полу, содрогаясь и сгибаясь.

Когти на полу превращаются в пальцы. Лапы поднимаются, падают, становятся ногами. Но они неправильной формы. Конечности искажены, кости изгибаются не так, как должны, где-то они рыхлые, местами бугрятся.

Монстр все еще кричит, но звук изменяется. Я убираю руки от ушей. И ловлю его взгляд через путаницу черных волос. Дикие глаза над оскаленными черными клыками отражают лунный свет. А затем спутанные волосы тают, гладкий черный мех начинает светлеть. Монстр падает на пол и корчится в судорогах.

Внезапно он вскакивает на четвереньки, опустив голову. Кости трещат и скручиваются, принимают новую форму. Появляются плечи — сильные, гладкие, увитые мускулами. Руки разведены в стороны. Одна нога вытянута назад, другая согнута, как при низком старте.

Обнаженный мужчина сгорбился в лунном свете.

Я задерживаю дыхание и жду, когда он поднимет голову. Кого я убила своей беспечной глупостью?

Несколько секунд слышалось только его хриплое дыхание и мое.

Затем он прочистил горло. То есть мне так показалось. Звучало это так, будто в его глотке гремучая змея забила хвостом. Миг спустя он расхохотался, но это был не совсем смех. Такой звук мог бы издать дьявол, в назначенный день пришедший по вашу душу.

Когда он поднял голову, убрал волосы с лица и ухмыльнулся мне с безграничным презрением, я тихо осела на пол, словно кукла, набитая ватой.

— Ах, но, моя дорогая, дорогая мисс Лейн, в том-то все и дело. Вы не хотели, но сделали это, — сказал Иерихон Бэрронс.