Цвета лжи - Джорджет Хейер Страница 40

– Отличный ужин! Очень приятный вечер!

– Спасибо, сэр! Но это целиком заслуга моей мамы, – сказал Кит.

– Совершенно верно! Совершенно верно! Удивительная женщина! Единственная в своем роде, мой мальчик! – сказал сэр Бонами, порывисто вздыхая. Он приподнялся в своем кресле, пытаясь достать из кармана табакерку. – И так хороша к тому же! Выглядит точно так же, как в день нашей первой встречи, ничуть не старше! Тебя еще тогда не было!

Кит, припомнив одно из фимберовых наставлений, достал табакерку, которую тот положил в его карман, открыл ее и предложил сэру Бонами, сказав:

– Не хотите ли попробовать моего табака, сэр? Он тут же понял, что совершил какую-то ошибку. Невыразительный пристальный взгляд сэра Бонами несколько секунд не отрывался от табакерки, но сэр Бонами сказал только:

– Красивая табакерка, ты купил ее в Париже, когда ездил встречаться с братом?

– Кажется, да, – согласился Кит, и ни один мускул на его лице не дрогнул. Сэр Бонами взял понюшку.

– От Бернье, – сказал он. – Ты показывал мне, когда вернулся.

Он ничего не сказал больше, но когда позднее пришел к Киту в огромную комнату, традиционно служившую спальней графам Денвиллам, Кит все еще находился в некотором замешательстве. Фимбер как раз снимал с него сюртук, но сэр Бонами уже успел освободиться от крепких объятий своего корсета и от жесткого воротничка и облачиться в халат из плотной парчи такой необыкновенной расцветки и такого просторного фасона, что его фигура, и вообще-то величественная, стала просто-таки грандиозной.

– Пришел немного поговорить с тобой, – объявил он.

Фимбер с каменным лицом удалился в гардеробную, а Кит, чувствуя, что он лишился своей последней поддержки, сказал:

– Ну, конечно, сэр! Что-нибудь не так?

– Этот твой табак слишком сух! – сказал сэр Бонами, глядя на него тяжелым взглядом.

– Боже мой, сэр, неужели? Прошу меня простить.

– Я хочу тебя предостеречь, мой мальчик! – сказал Бонами, игнорируя его деланное удивление. – Я не знаю, что за представление ты затеваешь и не прошу мне рассказывать, потому что это не мое дело, но если ты хочешь одурачить людей, чтобы они поверили, что ты – действительно молодой Денвилл, не предлагай им сухой табак и не открывай табакерку двумя руками!

– Так вот оно что! – сказал Кит. – Я подозревал, что выдал себя, но не понял как!

– Черт возьми, Кит. Ивлин научился обращаться с табакеркой способами Бруммелла! Одной рукой и всего одно движение большого пальца, чтобы открыть ее! Запомни это!

– Я запомню, сэр, – обещал Кит. – Спасибо! Вы, должно быть, считаете, что я обязан вам объяснить…

Сэр Бонами предостерегающе поднял руку.

– Нет, я не считаю! – произнес он поспешно. – Я уже сказал, что это не мое дело! И я доволен, что это так, потому что оно мне кажется очень сомнительным.

– Не такое сомнительное, как может показаться, – сказал ему Кит.

– Если даже наполовину такое сомнительное, как кажется, я ничего не хочу иметь общего с ним! – ответил сэр Бонами без обиняков. – И насколько я знаю тебя и Ивлина, я не для этого приехал сюда, чтобы валять с тобой дурака. Если Ивлину не удалось выжить меня за все те годы, что он пытался это сделать, то уж тебе и подавно не удастся!

– Но я этого вовсе не желаю, сэр! – произнес Кит.

– Теперь, когда я думаю об этом, – согласился сэр Бонами, – я вспоминаю, что ты никогда не проявлял такого недовольства при виде меня, как твой озорник братец, так что я полагаю, что ты говоришь искренне. На самом деле именно это и вызвало у меня подозрение: ты не должен был делать вид, что рад меня видеть! Тебе должно быть известно: юный Денвилл достаточно хорошо воспитан, но слегка задается.

– Неужели? Я собью с него спесь! – сказал Кит со смехом. – В любом случае я не должен был этого делать: я так благодарен вам, что вы приехали поддержать нас! Я знал также, что мне нечего опасаться, даже если вы меня узнаете.

– Нет, нет, вовсе нечего опасаться! – заверил его сэр Бонами. – Но я уже не столь молод. Кит, и не надо думать, что если ты очертя голову прыгнул в омут, я прыгну вслед за тобой, потому что я этого не буду делать! Поэтому ничего мне не говори! Если твоя мать пожелает, чтобы я знал, она мне очень скоро все расскажет сама, благослови ее Господь! – С беспокойством он добавил:

– Нет нужды ее подталкивать, чтобы она мне рассказывала, запомни!

Кит заверил его в этом, и он ушел, чувствуя, что сделал для своего юного друга так много, как только можно ожидать от человека его возраста и положения.

Когда на следующее утро леди Денвилл узнала об этом инциденте, она не только расхохоталась, но проявила не совсем приличное озорное желание втянуть своего злополучного обожателя в неразбериху, которую с гордостью считала делом своих рук.

– Нет, мама! – твердо сказал Кит. – Ты этого не сделаешь! Мы весьма обязаны этому старому придворному чудаку, и я не хотел бы над ним насмехаться. Никто не может осудить его за то, что он хочет держаться подальше от этого дела: если бы нам удалось выпутаться из нашего положения, никого больше не вовлекая в этот скандал, я был бы счастлив.

– Я не сделаю ничего, что бы тебе не понравилось, мой мальчик! – обещала она. – Но ты не должен падать духом!

– Я не то что падаю духом, я просто стал малодушным!

– О, нет, Кит! – возразила она, расстроенная таким признанием. – Только не это! Кроме того, с чего это ты стал малодушным? Я признаю, что нас могут ожидать сложности, и, конечно, положение бывает крайне затруднительным, но выход найдется!

– Почему ты так уверена, мамуля? – спросил он, глядя на нее с нежным упреком.

– Всегда находится выход, и в особенности когда кажется, что тебе уже пришел конец. Только подумай, сколько раз я попадала в неприятное положение! Я всегда придумывала, как выйти из него, даже если оно казалось безнадежным! Послушай, почему ты смеешься, проказник? Это чистая правда! Нет никакого смысла беспокоиться о том, чего нельзя поправить. Надо всегда надеяться, что что-то произойдет, или мне внезапно придет какая-нибудь идея, и мы благополучно решим наши проблемы. Мне часто приходят такие идеи – действительно очень удачные.

– Я не знал, что часто, – сказал он. – Только умоляю, сразу же говори мне!

– Дорогой мальчик, нельзя же быть таким дурачком! Я буду просто вынуждена сказать тебе, потому что если я придумаю умную комбинацию, то для тебя в ней будет отведена не последняя роль!

– Именно этого я и опасаюсь! – откровенно признался он.

– Тебе не по себе, и я знаю почему, – объявила она. – Это омар. Я сама почувствовала себя немного нездоровой посреди ночи, но у меня есть замечательный порошок, его мне дал доктор Эйнсли, я его тут же приняла, и моментально мне стало лучше. Пойдем со мной в спальню, бедняжка, я тебе приготовлю порцию.