Любовь черного лорда - Энн Стюарт Страница 40

Киллоран налил себе еще бренди и вдруг замер.

Сверху доносились негромкие звуки музыки. Эмма снова играла: что-то очень нежное и бесконечно грустное. Мгновение спустя Киллоран узнал мелодию. Это была старинная ирландская колыбельная, которую он часто слышал в детстве — каких-нибудь тридцать лет назад.

Осознав все это, Джеймс Майкл Патрик четвертый граф Киллоран, которому все давно отказали и в чести, и в совести, закрыл глаза в немом отчаянии.

Леди Барбара буквально сбежала вниз по лестнице, ее широкие юбки подняли настоящий вихрь. Натаниэль спешил следом, но у юноши возникло ощущение, что она вовсе не хочет, чтобы ее догнали. Это действительно было так — странный танец в насквозь пропыленном зале дома Киллорана совсем выбил ее из колеи. Казалось бы, что такого произошло? Танцы ведь вообще одна из форм общения в свете, чуть менее значимая, чем откровенный флирт, и чуть более важная, чем послеобеденный чай. Но сегодня стоило ей сжать руку Натаниэля Хепберна, ощутить тепло его кожи, как леди Барбару накрыла волна совсем не нужных ей чувств.

Барбара Фицхью постаралась не поддаться им и словно распалась на две половинки. В то время как одна желала высвободиться из рук молодого человека с беспечным, ничего не значащим смешком, другая хотела притянуть его ближе к себе. Еще ближе… Еще…

Внезапное появление Киллорана она восприняла тоже двояко — со злостью и с облегчением. Впрочем, тут же появился отличный повод уйти, и леди Барбара просто сбежала — от искушения, а также от отчаяния.

Натаниэль догнал ее на последней ступеньке. Действовал юноша смело — схватил Барбару за руку и развернул лицом к себе. Молодой человек раскраснелся, во взоре его сияло обожание, и Барбара Фицхью неожиданно для самой себя растерялась.

— Почему вы от меня убегаете?

— Я? Убегаю? — она словно удивилась такому вопросу. — Вы ошибаетесь, милорд. Вы не настолько плохо танцуете.

Она ожидала, что Натаниэль смутится или улыбнется шутке, но молодой человек просто сжал ей руку.

— Я не причиню вам боли, — сказал он, не отводя глаз.

Барбара мгновенно высвободилась.

— Конечно, нет, — холодно сказала она. — Чтобы сделать мне больно, вы должны для меня что-то значить, а вы мне, как и все другие, совершенно безразличны, — она повысила голос, не в силах справиться с бушевавшим внутри пламенем, противоречащим холодности слов. — Вы похожи на щенка, Натаниэль, который все время пытается лизнуть мне руку. Сначала это может казаться забавным, но со временем начинает раздражать. И мне кажется…

И тут Натаниэль закрыл ей рот поцелуем.

В прикосновениях его не было ничего грубого или непристойного. Он просто привлек к себе это давно манившее его гибкое тело и поцеловал леди Барбару с такой страстью, которая потрясла даже ее.

Барбара подняла руки, чтобы оттолкнуть его, прогнать прочь. Но вместо этого через мгновение ее ладони легли на плечи юноши, и она ответила на поцелуй. Пусть это произойдет. Один поцелуй ничего не значит.

Леди Барбара ошиблась и поняла это уже в следующее мгновение. Ей понравилось то, как ее целовал Натаниэль. Понравились его запах и ощущение сдержанной силы. Теперь один поцелуй следовал за другим. Нужно было остановиться, избежать катастрофы.

И тут до них сверху донеслась негромкая музыка. Натаниэль невольно отвлекся, и этого оказалось достаточно, чтобы Барбара наконец освободилась. Вырвавшись из его объятий, она глянула на молодого человека с таким испугом, что в другую минуту он и сам бы перепугался. Сейчас этого не произошло.

Леди Барбара повернулась и снова бросилась бежать, на сей раз к двери. Натаниэль остался стоять, где стоял.

— Что значит ты ее не видела? — хрипло спросил Дарнли.

Вторая жена его отца, смертельно боявшаяся пасынка, отвела глаза:

— Она не вышла. Я приехала с визитом, но они не принимали гостей.

— Да как Киллоран посмел? — вскипел Дарнли. — Он должен быть счастлив, что его почтила визитом высокородная особа! Пожалуй, его стоит проучить.

— Даже не думай делать этого, Джаспер! — Орелия схватилась за сердце. — Киллоран — опасный противник, а ты еще так слаб после недавней… болезни.

— Дорогая матушка, — Дарнли просто исходил ядом, произнося это слово, — это я опасный противник, а не ирландский выскочка. Киллоран себе действительно кое-что позволял, но это время прошло.

— Мне казалось, ты хочешь положить конец ссоре, как-то наладить отношения, — растерялась Орелия. — Ты же просил меня познакомиться с этой девушкой, пригласить ее бывать у нас, говорил, что это будет первым шагом на пути к миру.

Дарнли чуть не застонал.

— Орелия, неужели ты настолько глупа, что и правда поверила в это? — он перевел взгляд на дверь — в проеме переминался с ноги на ногу их дворецкий. — В чем дело, Бомбли?

— Вас спрашивают, милорд. Женщина.

Бомбли с трудом скрывал возмущение, вызванное визитом, нанесенным в неурочное время, но Дарнли внезапно оживился.

— Молодая женщина? С роскошными рыжими волосами?

— Нет, милорд.

— Тогда пусть убирается.

— Да, милорд.

— Джаспер, с чего бы вдруг кузине лорда Киллорана приходить сюда? — осмелилась задать вопрос Орелия.

— Не с чего… Она и не придет, — ее пасынок потянулся ко второй бутылке.

Через минуту на пороге снова появился Бомбли.

— Эта женщина утверждает, что принять ее в ваших интересах, милорд.

— Боже, что у людей за манеры, — скривился Дарнли и добавил, очевидно считая собственные манеры безупречными: — Пусть убирается из моего дома.

— Она говорит, что хочет поговорить об одной девушке, которая…

Договорить дворецкому хозяин не дал, остановив его на полуслове жестом:

— Все они так говорят. Я уже несколько месяцев не трогал ни одну дуреху. Пусть шантажирует кого-нибудь другого.

— Женщина сказала, что это касается кузины лорда Киллорана.

Дарнли повернулся к мачехе:

— Иди к себе, Орелия.

— Но, Джаспер, дорогой…

— Я же сказал, иди к себе. Похоже, судьба решила помочь мне в том, что не удалось тебе. Пригласи эту женщину, Бомбли. Как она, приятная на вид?

— Нет, милорд.

— Собственно, какая мне разница…

Он налил себе бренди и сделал большой глоток.

Несмотря на предварительную аттестацию дворецкого, вошедшая в гостиную некрасивая, безвкусно одетая женщина весьма разочаровала Дарнли. На вид ей было лет сорок. Лицо длинное, какое-то лошадиное, лишенное даже намека на привлекательность или доброту.

Приветствуя ее, Дарнли насмешливо приподнял стакан. Во взгляд он вложил максимум высокомерия.