Ты Для Меня - Ольга Гринвэлл Страница 40

Я кусала и кусала это проклятое яблоко, и не могла остановиться. Даже когда услышала громкий хлопок двери. Словно гвозди в крышку гроба. Из глаз у меня текли слезы, но не было сил вытереть их. Буквально через пять минут я услышала, как завёлся двигатель, затем визг покрышек, и тишина. Пустота.

Не знаю, что на меня нашло. Упрямая дурацкая гордость. Просто не хотела стоять в одном ряду с моими предшественницами. Пусть лучше будет так. Все равно рано или поздно это должно было случиться. А мне пора возвращаться. Изгнание Евы из рая. Недолгого и сладкого.

Я с трудом поднялась с кровати. Надо привести себя в порядок. И прибраться. Обвела взглядом комнату, остановив взор на разобранной кровати, на ещё примятом месте, где буквально полчаса назад находилось тело Никиты. Провела рукой по уже остывшей простыне. Запах его парфюма ещё наполнял спальню. Господи, как же я могла так влюбиться!

Больше я Никиту не видела. Просидела целый день в беседке. Просто. Поджав под себя ноги. Даже не читала книгу. У меня была полнейшая апатия. Если бы не чувство, что за мной наблюдают, я бы провалилась в забытьё.

Наверное, я все-таки сошла с ума. Весь день меня не покидало ощущение, что кто-то стоит за забором и смотрит на меня. Почему-то не было страшно. В конце концов, у меня с собой телефон, да и в доме можно всегда укрыться. Хотелось думать, что это был Никита. Хотя я точно знала, что все это мне просто кажется.

Телефон молчал. Никита больше не звонил. Да я и сама понимала, что он не простит меня. Я бы и сама так же поступила, если б со мной так обошлись.

Вечером, достав из холодильника какую-то закуску, салат, с неохотой поковыряла вилкой. Включила телевизор. Так, для фона. Завтра я должна срочно решить, что делать. Куда идти. Домой? Меня всю корежило при мысли о Лидии, находящейся там.  А может, с Ксюшкой договориться? У меня даже не было денег — отец закрыл все мои кредитные карты. Видать, очень хотят избавиться от меня, выдать замуж с хорошей для себя выгодой.

 Ну, а может, и впрямь послушаться их? Уехать в Англию, подальше от этих мест, от воспоминаний. Ярослав — приятный человек с обходительными манерами. Кто знает, может, я найду в нем для себя какую-то отдушину.

* * *

Утром пришло решение — попрошусь пожить в интернате. Я знала, некоторые воспитатели проживали там. Хотя бы временно. Буду преподавать музыку. А тем временем поищу себе более оплачиваемую работу. На худой конец, по своей специальности. И, да, надо позвонить Ярославу. Просто побеседовать. Так, для галочки.

Овсяная каша из пакетика, которую я приготовила, была сухой и безвкусной. Кофе водянистым. В общем, все валилось из рук.

Потихонечку я начала собирать свои вещи. Которые по сути были и не моими. Купленными на деньги Никиты. От осознания этого мне хотелось просто выть.

Вышла в сад. Такой свежий. Яркая зелень травы все ещё блестела от росы. Птицы раскачивали яблоневые ветки, беспокойно чирикая и ссорясь друг с другом.

От скрипа калитки я вздрогнула. Вернулся Никита? Глупость. Я бы услышала его машину.

Вспомнила о своих вчерашних ощущениях, что кто-то смотрит на меня.

Калитка приоткрылась. Сначала я увидела чью-то руку, пытающуюся сбросить цепочку. Затем край темно-синей одежды.

Мурашки побежали у меня по спине. Кто бы это мог быть? Незнакомая женщина. Что ей здесь надо?

Я резко поднялась с кресла и шагнула на дорожку. Теперь я могла хорошенько разглядеть незваную гостью. На нищенку она была не похожа. Намётанным взором я сразу увидела, что одета она неброско и не в брендовые вещи, но с хорошим вкусом. Странно. Черты лица ее показались мне знакомыми.

— Кто вы? Что вам здесь надо?

Она стояла неподвижно, сжимая сумочку а ля Шанель в беспокойных руках.

— Веля.

Я хотела было уже нахмуриться — откуда она меня знает, но уже поняла, что знаю, кто это.

— Мама? — я сделала один шаг, другой. Нерешительно застыла. Женщина бросилась ко мне, обхватила меня обеими руками.

— Велечка, девонька моя, родная...

* * *

Мы сидели за столом друг напротив друга. Она говорила долго, захлебываясь слезами. Говорила о том, как все эти годы скучала по мне, искала со мной встречи. Я хотела верить и в то же время не могла. Да и не желала.

Оказывается, все это время моя мать была невинной жертвой, а папочка, которого я так боготворила, самым настоящим подлецом.