Ребенок от бывшего мужа - Анастасия Франц Страница 40

— Я знаю, что ты переживаешь, но не стоит. Я здесь. Я рядом, Рыжик! И я никогда больше никому не дам тебя в обиду. Ни тебя, ни нашего малыша, — понимаю, что давать такие обещания после того, что я совершил, как минимум глупо и неправильно, потому что она не поверит, не доверится, но не могу ничего с собой поделать.

Я готов вымаливать у неё прощение, стоя на коленях до конца своих дней и даже намного дольше. Перед Богом. Но простит ли она меня когда-нибудь? Полюбит, как и прежде…?

Не знаю. Но как бы хотелось этого. Хоть я и недостоин ни крупинки того, что даёт мне эта девочка.

— Мы поговорим. Обязательно поговорим, — продолжаю. — Но не сейчас. Хорошо? — чувствую, как Рыжик кивает, оплетая своими ручками мой торс, прижимаясь щекой к груди плотнее.

Такая же маленькая, как и была. А я сломал, искалечил её. Разве я достоин её? Нет. Но я не смогу без неё. Я сам погибну, если Ада уйдёт.

Заправляю пряди волос за ухо, нежно касаясь. Сейчас малышке нужна забота и тепло.

— Пошли спать, — вдруг произношу, хоть и понимаю, что в разные комнаты. Но даже этого мне достаточно, потому что я знаю, что она совсем близко. За стеной.

— Пошли, — отвечает робко.

Наклоняюсь, подхватываю Рыжика под коленями и поднимаю на руки. Ада ойкает и вцепляется в мою шею мёртвой хваткой.

— Что ты делаешь? — слегка возмущается, сведя бровки домиком. — Я же тяжёлая, — малютка, ты слишком лёгкая, как пушинка.

— Ну какая ты тяжёлая, Ада? Ты весишь меньше, чем маленький слонёнок, — мне хочется её рассмешить, чтобы увидеть нежную улыбку, но вместо этого она ещё больше хмурится.

— Я не слонёнок, — качает головой, как маленькая. — Это ты у нас мамонт, — вот маленькая зараза.

— Согласен, — киваю головой. Я намного больше и выше девочки.

Наш контраст и в телосложении, и в росте смотрелся на удивление гармонично. Словно мы две половинки одного целого.

Поднимаюсь осторожно по ступеням, чтобы ненароком ничего не случилось с драгоценной ношей у меня на руках. Смотря себе под ноги, в отличие от бывшей жены, которая смотрит на меня, кажется, впитывая каждую мою чёрточку в себя. А у меня сбивается пульс от того, что, может, не всё ещё потеряно, и что мы сможем построить заново наше счастье, которое по глупости я сам же и сломал.

Может, Ада всё так же что-то чувствует ко мне? Я ей не безразличен? Если бы нет, то тогда бы не оставила ребёнка от меня, а сделала аборт. Да нет, моя девочка не такая. Она бы в любом случае не сделала аборт.

Подхожу к её спальне, аккуратно отворяю дверь, заношу Рыжика внутрь. Подхожу к кровати, осторожно ставлю её на пол.

— Спокойной ночи, — говорю шёпотом, но так, чтобы она услышала. Подношу руку к её лицу, касаюсь содранными костяшками пальцев щеки, нежно глажу.

Девушка прикрывает глаза, оплетает ладонью мою руку и трётся об неё, как ласковая кошечка.

Но вдруг распахивает свои колдовские глазки и смотрит мне прямо в глаза.

— Мне завтра на УЗИ. Пойдёшь со мной? — вдруг задаёт вопрос, а я перестаю дышать, когда она говорит следующие слова: — Можно будет узнать пол ребёнка и послушать его сердцебиение.

Не могу ничего сказать. Ком встал в горле, не давая произнести ни слова. В глазах защипало, но силой воли стараюсь подавить слёзы от того, что Ада хочет пойти вместе со мной на УЗИ. Что можно узнать пол нашего малыша. Послушать его сердцебиение.

Моя маленькая женщина хочет, чтобы в тот момент я был с ней рядом. Держал крепко за руку. И я буду с ней рядом!

Утром мы встаём с ней вместе. Почти. Я — немного раньше, чтобы приготовить для Ады завтрак. Заварил овсяную кашу с кусочками фруктов и чай с лёгким бутербродом. Когда на кухне показалась Рыжик, завтрак был готов.

Бывшая жена посмотрела на меня удивлённо, но ничего не сказала, промолчала. Это и хорошо. Пусть идёт всё своим чередом. А я просто буду рядом, доказывая, что она для меня значит.

После того, как избил Никиту, долгое время ездил по городу, обдумывая всё, что делать и как себя вести. Первым порывом было исчезнуть из жизни Славиной и не появляться, пока сама не попросит, потому что виноват перед ней, что ничто не сможет загладить моей вины. Но следующим порывом было притянуть как можно ближе и не отпускать. Дать понять, что она для меня значит, и на что я ради неё готов. Вымаливать прощение не словами, от которых нет никакого толка, а делом: быть рядом, помогать, быть для неё защитой и опорой.

— Как спалось? — услышал тихий мелодичный голосок Ады, когда мы ели, сидя напротив друг друга.

— Спасибо, хорошо. А ты как? Тебе удобно в спальне, на кровати? Если нет — я позвоню, и привезут другую.

— Нет, нет, не стоит, Матвей, — тут же запротестовала, махая ладошками. — Мне спится хорошо, — лёгкая улыбка на лице, даже на душе стало немножечко легче. — Спасибо, что беспокоишься обо мне и ребёнке, — хотелось сказать, что я готов заботиться о ней, сколько потребуется, и это не потому, что так правильно и нужно, а потому что сам этого хочу.

Доели мы в тишине. Собрались и выехали. В десять часов уже были на УЗИ.

Ада лежала на кушетке. Её белоснежная футболка была задрана до груди, открывая доступ к оголённому животику, к которому захотелось прикоснуться, но я сдерживал себя.

Женщина смазала гелем специальный прибор и приложила его к животу. Ада вздрогнула и сильнее сжала мою ладонь. Погладил большим пальцем кожу, успокаивая. Девочка нервничает, так же, как и я.

— Плод развивается хорошо, без каких-либо патологий, — в этот момент губы малышки тронула улыбка, словно она чего-то боялась, а сейчас, услышав эти слова, себя отпустила. — Хотите услышать сердцебиение малыша? — мы киваем.

Женщина проделывает манипуляции, и от услышанного звука у меня замирает сердце. Оно останавливается. Я слышу сердечко нашего малыша. Бьётся как песчинка. Маленькое. Крохотное. Мария Николаевна вдруг что-то крутит на специальном приборе, а внутри меня набирает обороты паника: что-то не так — проскальзывает мысль. Но в следующую секунду улыбка врача говорит, что всё хорошо.

— У вас будет двойня, — вдруг говорит миловидная женщина, а у меня захватывает дух от этой новости.