Цена притворства - Снежана Черная Страница 40

После взрыва у Снайпера ещё оставалось одно незаконченное дело.

Прежде чем выйти из игры навсегда, нужно было выполнить последнее задание: исполнить человека, которому он когда-то отработал «долг». К тому же этот человек был единственным, кто знал Снайпера в лицо. В его настоящее лицо. Имя ему было — Николай Беркут.

Достать Беркута стало смыслом его существования. Это оказалось непросто, но от того цель была ещё более желанной.

Бывший опер был осторожен. Но и Данила был не лыком шит. Главное в его работе — это умение ждать. И он ждал. Он полгода следил за Беркутом, с маниакальным упорством выжидая, когда тот допустит ошибку. И однажды этот день настал.

В ту ночь он несколько часов пролежал на заледенелой крыше, прильнув к прицелу своей винтовки и неотрывно наблюдая за окном дешёвого отеля. Не было никаких гарантий, что Беркут остановился именно в этом номере: старый лис был хитёр, имена менял как перчатки. К тому же, будучи более чем богатым человеком, он не вёлся на пафос и прочую атрибутику успешного бизнесмена. После двух часов ожидания, упорство Снайпера оплатилось сполна: из-за шторки показалась обнажённая брюнетка, а следом за ней и сам Беркут. Всего секунда чтобы перевести мушку с брюнетки на него… и его цель стремительно задёрнула штору.

Вновь потекли привычные часы ожидания. Когда же в окне вновь показалась цель, Данила чуть надавил на курок. Осталось лишь дожать и дело сделано! Но он медлил. Ведь стоило лишь допустить сейчас ошибку — Беркут заляжет на дно и Даниле его уже не достать. Неотрывно наблюдая в прицел за тем, как Беркут подкуривает сигарету, прячась за полупрозрачной шторкой, Снайпер снова мысленно похвалил того за осторожность. Ветерок колыхал злополучные шторы и Даниле едва ли был виден его силуэт, он даже не мог быть уверенным Беркут ли стоит по ту сторону окна? Новый порыв ветра отогнул край, открывая Снайперу обзор на седой висок и родинку на кромке волос. Этого было достаточно. Шторка лишь вновь чуть колыхнулась и Беркут упал замертво. На месте родинки, чуть выше виска была маленькая дырочка от пули 22-го калибра.

А когда с Беркутом было покончено, пришло понимание, что стремиться Снайперу больше не к чему, да и незачем.

Это как ожидание праздника, которое лучше самого праздника. Отшумело торжество, и вместе с волнением утихло и праздничное настроение. Все снова вернулись к привычным будням своей рутинной жизни.

А в случае с Данилой — к рутинному существованию. Он по-прежнему был как тот пустой сосуд. В его сердце, в душе и во взгляде царила пустота. Не было ни холода, ни жары. Не было ни радости, ни печалей и страданий. Не было любви, счастья или даже дружбы. Ничего не было, потому как ничто не способно сдружиться с пустотой.

У него не осталось ничего, кроме необходимости оглядываться на каждом шагу. Нет, он не боялся смерти, он даже не знал, боялся ли он хоть чего-нибудь. Всепоглощающая пустота разъела его изнутри, как червь яблоко, уничтожая всё живое внутри и лишая даже таких базовых инстинктов, как страх.

Перед тем, как закрыться от всего мира в этом охотничьем домике посреди леса, Снайпер «заказал» самого себя и немного развеял своё серое существование игрой с киллером в «кто кого исполнит». Данила выиграл. А потом снова наступила привычная пустота.

Прямо за дверью начинался лес с тропой, петляющей между вековыми деревьями. Полусумасшедший старик обитавший здесь умер а на его единственного сына поступил заказ. Во время сбора информации на толстосума, Снайпер и вышел на это заброшенное место. Семьи у Толстосума не было, поэтому оборвав его жизнь на лестничной клетке, в двух шагах от его квартиры, Данила присвоил дом себе. На картах города не было лесной тропки, служившей единственным проездом в это забытое всеми место. Сюда не заглядывали грибники и не приезжали любители пообщаться с природой.

Здесь, вдалеке от шумного мегаполиса, он был один на один со своими демонами, бутылкой «Столичной» и Его Величеством Наганом. Последний он отобрал у того самого киллера. Да вот незадача, патрон оставался всего один.

Сделав очередной глоток прямо из горлышка, он прокрутил барабан револьвера с одним патроном и приставил его к виску. Сухой щелчок был им встречен без единой эмоции, ни один мускул на лице не дрогнул.

«Твоя очередь», — беззвучно обратился он к пустому стулу напротив. Прокрутив снова барабан, Данила направил на него дуло нагана. Смерть, издеваясь над ним, скалилась и строила рожицы. В её безликих чертах он видел лица своих жертв в момент, когда их жизни обрывала его рука. Лица сменялись, превращаясь в настоящий калейдоскоп: красивые и не очень, молодые и старые, их объединяла всегда одна и та же холодная, безграничная, всепоглощающая пустота в глазах.

Смерть подмигнула Даниле, а в следующий момент уже уставилась на него пустыми глазницами. Она уже давно его поджидала, в последнее время и вовсе не отходила ни на шаг, что означало — конец близко.

Спроси Данилу сейчас: зачем он решил сыграть с ней? что и кому хотел доказать? и, главное, что дальше? — он бы, возможно, и ответил на первый вопрос, но забуксовал уже на втором. У него было достаточно денег, но тратить их оказалось не на что. У него была свобода, но и она была ему не нужна.

Ощерившись, смерть наклонилась к нему, подставив висок к дулу револьвера, и раздавшийся в тишине щелчок встретила ликованием.

Затем, отклонившись назад, она приняла новое обличие и выжидательно уставилась на Данилу.

Сейчас напротив него сидела девочка лет десяти.

— Кто ты? — в мёртвой тишине прозвучал его хриплый голос.

А ведь он не разговаривал с тех самых пор, как «подорвался» в своей машине.

И даже сейчас не знал, что заставило его произнести эти слова. Ему было совершенно не интересно, что это за девочка, хоть его профессиональный взгляд сразу отметил — лицо ребёнка ему знакомо.

Девочка беззаботно улыбнулась Дане, но улыбка быстро сменилась гримасой боли и страдания. Усталые глаза смотрели на него с немым упрёком.

Если к страданиям взрослых он относился спокойно, то от маленьких скрюченных пальчиков и застывшей гримасы боли на лице Данилу подкосило.

Он вспомнил её. Её и других детей, играющих возле машины, днище которой он собственноручно заминировал. А ведь он их прогнал тогда!

Кажется, это был 96-ой…

В тот раз дорогу Беркуту перешёл авторитет по кличке Рябина. Он был легендой криминального мира — отчасти из-за своей агрессивной позиции по отношению к приезжим, которых люто ненавидел и с которыми нещадно боролся.

Проблема заключалась в том, что Беркут имел схожую позицию, а также виды на территории, отбитые Рябиной у «чехов».

Перед тем, как Даня взял авторитета в разработку, на того уже покушались дважды.

Памятуя о неудачном опыте предшественников и желая противнику эффектной смерти, Беркут наказал Дане решить вопрос радикально, взорвав конкурента. Это был, наверное, единственный случай, когда Беркут вмешался в дела киллера: Снайпер всегда сам решал где, как и когда всё должно произойти.