Азарт и страсть - Виктория Дал Страница 40

Туман окутывал ее, она входила в него все дальше и дальше, он поглощал ее, словно гигантский голодный рот. Звуки были четко слышны. Но это были звуки ее собственных шагов и другие, неведомые шумы. Она должна была испугаться, но продолжала идти. И чего ей бояться? Самый большой из всех возможных страхов уже посетил ее – Мэтью.

Мэтью Бромли имел самое прямое отношение к ее страхам, неженатый мужчина в деревушке ее дяди. А Эмма была юной девушкой, ее тело разрывалось от любопытства. Он выбрал ее, и она позволила себе несколько случайных встреч. Невинных, по существу… Его интерес к ней вырос, сфокусировался и стал интенсивнее. Он недолго довольствовался поцелуями и прогулками. Он хотел большего – завоевать ее душу. Он хотел жениться, требовал этого, но она отказала.

Затем в одну из прекрасных ночей Великого поста он снова уговорил ее прийти на свидание. Она была раздражена и обеспокоена, но все же встретилась с ним на берегу реки. И хотя она не отвечала на его нежности и ей становилось тревожно от запаха дыма, идущего непонятно откуда, она не вернулась домой вовремя, а позволила ему увлечь себя на длительную прогулку. И именно в ту ночь ее дядя погиб во время пожара. Потому что ее не было дома.

Эмма вздохнула и, остановившись, огляделась. Предрассветный туман вмещал лишь два цвета: черный и серый. Конечно, улицы скоро оживут.

Мэтью сначала был ее другом. Он привел ее в дом своего отца и постоянно был рядом, разделяя ее горе и вину. Его семья позаботилась о ней и приняла как родную, но Мэтью не забыл о своем желании. Через несколько недель после смерти дяди он начал стучаться в ее дверь. Шептать о ее обязанностях и своей любви. Он подкарауливал ее в темных уголках под лестницей и в коридоре, постоянно заводил разговор о будущем и о благодарности, которую она должна ощущать от его преданности. Эмма сама не заметила, как оказалась в ловушке.

Но завещание покойного дяди было наконец вскрыто, и она получила свое наследство. Что за облегчение было уехать из дома Бромли! Она сняла комнату в доме мельника, но ее радость оказалась недолгой. Мэтью страшно разозлился и не оставил своих притязаний. Напротив, он стал еще настырнее.

Достаточно скоро она поняла, что должна исчезнуть из дома мельника, чтобы скрыться от приставаний Мэтью и от взглядов любопытных соседей. Она не могла объяснить миссис Шропшир, жене мельника, почему не испытывает никакого интереса к замужеству. Она устала от непонимания, ей надоело отвечать на вопросы, почему она отвергает очередное предложение Мэтью. И она не могла жить полной жизнью на шестьсот фунтов.

Карета проехала мимо, обрызгав ее грязью. Эмма отошла ближе к домам, но это не помогло. Тут она угодила в большую лужу и прокляла свое невезение. Еще одна карета загромыхала по булыжной мостовой, какая-то женщина пробежала мимо, и Эмма поняла, что туман начал спадать. Наконец она вышла на широкую улицу и улыбнулась. Три экипажа стояли вдоль тротуара, их колеса утопали в тумане.

Десять минут спустя она уже стояла перед темно-зеленой дверью. Наступило утро, хотя солнце едва просвечивало сквозь серые тучи. Эмма убрала волосы со лба и провела рукой по лицу. Она поправила плащ, отодвинув его чуть-чуть назад, чтобы приоткрыть платье из хорошей ткани. И затем поднялась по ступеням и взялась за молоточек.

Долгое время никто не отвечал, хотя слуги уже должны были быть на ногах. Но видимо, не слышали стука в парадную дверь. Если никто не ответит, ей придется пройти к черному ходу. Эмма постучала сильнее.

Послышались приглушенные голоса. Прежде чем дверь открылась, Эмма выпрямила спину и подняла подбородок как можно выше.

Дворецкий, довольно молодой человек, внимательно оглядел ее. Он не оставил без внимания синий шелк ее платья, остановился взглядом на промокших туфлях и только потом кивнул:

– Мадам?

– Мне нужна ваша помощь. Это очень срочно. Вы не могли бы передать это лорду Ланкастеру? – Она протянула смятую записку. Дворецкий посмотрел на бумагу, но не взял ее.

– Милорд принимает днем, мадам.

– Я леди Денмор, друг вашего хозяина. Он предложил мне свою поддержку, на тот случай если она мне понадобится. И она необходима мне сейчас. Пожалуйста, передайте ему письмо.

– Но это против всех правил.

– Да-да. Конечно. Я бы не ушла из своего дома так рано, если бы это не было срочно. Пожалуйста, разбудите его. Отдайте ему письмо. Я подожду здесь, если не возражаете. Мне это крайне необходимо. Вы откажете мне, если он откажет.

Молодой круглолицый мужчина отвел взгляд от ее лица и посмотрел на записку. Он явно не знал, как поступить, и разрывался между чувством служебного долга, повелевающим соблюдать священный покой своего хозяина, и желанием соблюсти приличия при переговорах с незнакомой леди. Он не имел опыта в подобных вещах. Как, впрочем, и вообще не имел опыта. По мнению Эммы, этот молодой человек был лучшим дворецким, какого только мог себе позволить Ланкастер.

– Пожалуйста, пройдите за мной в приемную, леди Денмор. Я уверен, лорд Ланкастер будет счастлив, если вы согреетесь чашкой чаю, пока ждете его.

Эмма глубоко вздохнула и почувствовала, как защипало глаза от слез при мысли о чае и теплой комнате.

– Благодарю.

Дворецкий взял записку, а также плащ гостьи. И провел ее в уютную приемную, прежде чем доложить хозяину.

Ей придется подождать, и она была благодарна этому. У нее есть время собраться с силами. Ланкастера придется разбудить, ему понадобится время, чтобы прочитать записку и одеться, побриться, может быть, даже взбодрить себя чашкой чаю.

Девушка принесла чай и горячие булочки. Эмма наслаждалась, торопливо поглощая мягкую булочку. Она едва успела смахнуть крошки с губ, как появился Ланкастер.

– Леди Денмор?

Эмма оцепенела при виде его. Виконт всегда был образцом элегантности. Но только не в это утро. Сейчас на нем были ботинки и короткие штаны, мятая белая рубашка, открывающая половину груди, и черный сюртук, небрежно накинутый на плечи. Волосы на голове спутанные, сплошная золотая масса, светлее, чем щетина на щеках. И Эмма могла бы поклясться, что на воротнике рубашки было пятно от губной помады.

– Леди Денмор. Что случилось?

Она отвела изумленные глаза от его нескромной одежды.

– Мне… мне… нужна ваша помощь, Ланкастер.

Он нетерпеливо кивнул:

– Конечно. Вы в опасности? У вас неприятности?

– Нет, я… – Нервы натянулись, и она не могла усидеть на месте. – Извините, что пришла в такой неурочный час.

– Ради Бога, леди Денмор, расскажите мне, что случилось?

Она не знала, с чего начать.

– Пожалуйста, зовите меня Эмма.

– Эмма. – Он не так нежно произнес ее имя, как это делал Харт. Сейчас в его интонациях слышалось нетерпеливое ворчание.

Она снова посмотрела на его открытую грудь и заметила шрам на шее. По всей ее ширине. Перехватив беспокойный взгляд Эммы, Ланкастер нахмурился и начал торопливо застегивать рубашку.