Искушение в одном лишь взгляде - Кейтлин Крюс Страница 4

Вкрадчивый, насмешливый голос Дарио вернул ее к реальности, причинив боль, как удар хлыста.

– Ты что, впала в кому? Или тебя все-таки мучают угрызения совести?

До сих пор Анаис не представляла, как много надежд возлагала на сегодняшний визит. После многих лет молчания, за те несколько недель, что шли предварительные переговоры, она поверила в благополучный исход. Дарио жестоко разрушил иллюзии. Она должна была предвидеть такой поворот событий и быть к нему готовой.

– Раскаяние? – повторила она, проходя на веранду и кладя кожаную папку с документами на стол. Удивительно, что ноги все еще надежно держали ее, а не сгибались, как пальмы под свежим ветром. Усилием воли Анаис заставила себя успокоится. – За что именно? Разве шесть лет назад не кто иной, как ты, устроил истерику? Я испытываю много эмоций по этому поводу, но только не раскаяние.

Дарио скривил губы в циничной усмешке, заставив Анаис поежиться. Она никогда не видела его таким озлобленным. Он не заслуживал жалости, но ей стало больно за него.

– Должен признать, ты бессовестна, как всегда, – прошипел он. – Впрочем, зачем меняться? Получила что хотела.

– Конечно. Кто спорит? Ты исчез из моей жизни именно так, как я мечтала, словно прочитал мои мысли.

– Вероятно, совершил большую ошибку. Ты, наверное, рассчитывала, что мы будем жить втроем. Начиталась бульварных газет? Надо было посоветоваться со мной, Анаис. Я бы сказал, что не люблю делиться собственностью ни с кем, включая брата-близнеца.

– Вижу, тебе по-прежнему доставляет изощренное удовольствие унижать и оскорблять меня. Какое трогательное воссоединение! Неудивительно, что оно произошло только через шесть лет.

Даже после того, как он бросил ее шесть лет назад, а потом вел себя так, словно она не существовала – отказывался от любых контактов, не позволял приближаться к его офису или квартире, как опасному шпиону, Анаис все-таки была о нем лучшего мнения, чем он заслуживал, и не переставала надеяться, что он опомнится, очнется от безумия.

Единственным ее оправданием был Дамиан. Ей хотелось, чтобы отец ее сына в душе оказался хорошим человеком – ведь она знала Дарио совершенно другим, когда имела глупость полюбить его. Наверное, этого желает каждая мать не для себя, но для своего ребенка. «И не только ради ребенка», – нашептывал внутренний голос, напоминая о ее слабости.

Жизнь редко исполняет желания. Анаис поняла эту простую истину еще девочкой в Париже, оказавшись заложницей своих родителей. Они не хотели ее так же, как не хотели друг друга, за исключением той единственной ночи, когда зачали ее, – она невольно соединила их. Судьбу не выбирают, как не выбирают жестокого, распутного отца-француза и озлобленную мать-японку, чье имя Анаис взяла, когда ей исполнилось восемнадцать, выбрав из двух зол меньшее. Надо всегда помнить об этом.

Анаис постучала пальцами по кожаной папке на столе.

– Здесь контракт, который ты должен подписать. После этого получишь серьги, как было оговорено.

– Неужели мы вернулись к деловым переговорам, Анапе? – тихо спросил Дарио, но мягкий тон не обманул ее: в голосе слышалась сталь. – Вот уж не ожидал.

Небрежно пожав плечами, Анапе заставила себя улыбнуться.

– Похоже, бизнес – единственное, в чем ты преуспел.

– Зато ты преуспела во многих других вещах, как я могу догадаться. Или мне поинтересоваться у брата? У него всегда была склонность к авантюризму.

Удивительно, как ей удалось сдержать истерический визг. Анаис была сражена несправедливостью и жестокостью человека, который, как она считала, не способен опуститься до уровня ее родителей, всю жизнь безжалостно оскорблявших друг друга. У нее потемнело в глазах. Как она могла выйти за него замуж? Дарио, безусловно, заслуживал хорошего скандала за то, что подло обошелся с ней тогда, и за то, как продолжает унижать сейчас. Только мысль о своем чудесном сыне заставила ее взять себя в руки: она не опустится до истерики.

Анаис твердо встретила его презрительный взгляд.

– Мне нечего стыдиться, – произнесла она холодно и отчетливо. – Я не спала с твоим братом. Если он утверждает обратное, значит, он врет.

– Мне неизвестно, что он говорит по этому поводу, – безапелляционно заявил Дарио. – Я не разговаривал с ним с той минуты, когда застал в твоей спальне. Не говори, что вам не удалось заняться любовью. Надеюсь, это не разбило ваши сердца.

Его слова потрясли Анаис. Она знала, что близнецы Ди Сионе неразлучны. По крайней мере, были неразлучны до тех пор, пока не появилась она.

– То, что ты поверил в связь между мной и Данте, продолжаешь верить в это и, более того, считаешь себя вправе бросать мне в лицо возмутительные оскорбления, говорит о тебе как о низком, подлом человеке.

Ее слова позабавили Дарио.

– Уверен, ты придумала много подобных оправданий, чтобы чувствовать себя комфортно в своем воображаемом мире. Но правду не скроешь, сколько бы лжи ты ни громоздила. Похоже, ты убедила себя в невиновности, но я не верю ни одному твоему слову.

Данте полностью пришел в себя после шока от неожиданной встречи с ней. Анаис узнала его: перед ней стоял тот самый враждебный незнакомец, который, приняв облик обожаемого мужа, ворвался в дом в тот ужасный день. Этот равнодушный и насмешливый человек смотрел и видел в ней такое же ничтожное существо, каким считали ее родители. Он словно дожидался, когда Анаис проявит свою истинную сущность, и через год счастливой супружеской жизни был уверен, что разоблачил ее.

С тех пор Дарио совершил много непростительных ошибок, гораздо более жестоких, но в тот день его первое предательство застало ее врасплох, навсегда изменив ее жизнь. Однако только сейчас Анаис поняла, что не смирилась с этим.

Поджав губы, Дарио потянулся к кожаной папке и достал документы, игнорируя ее, как предмет мебели. Усевшись на стул, он внимательно вчитывался в бумаги, словно выискивал признаки мошенничества.

Анапе подумала, что ей будет тяжело сидеть рядом с ним за столом и делать вид, будто ничего не случилось. Она осталась спокойно стоять в непринужденной позе, глядя на океан, позволяя бризу играть с ее локонами. Анапе мысленно представляла себя в другом месте и даже другим человеком, не обремененным огромной моральной дилеммой.

Она не хотела говорить ему.

Он не заслуживал правды.

Что, если он обратит свой гнев и жестокость против собственного сына?

Анапе отдавала себе отчет, что придумывает отговорки вместо того, чтобы честно взглянуть правде в лицо. Все шесть лет Дарио оскорблял ее чувства, но она не верила, что он причинит боль сыну.