Неправильная женщина - Светлана Лубенец Страница 4

– Хорош улыбаться! – уже зло сказала Лана и потребовала: – Выкладывай все по порядку! Уж я-то имею право знать все!

Танька наградила ее еще одним взглядом, который показался Лане неприятно снисходительным, и ответила:

– Вот интересно, почему ты считаешь, что имеешь право лезть в мою личную жизнь?! Она на то и личная, что на нее никто, кроме меня, не имеет никакого права!

– Да?!!

– Да!

– Танька! Побойся бога! – Лана так возмутилась, что последним словом даже поперхнулась, а потому вынуждена была некоторое время откашливаться. Сквозь этот кашель она услышала Танькино невозмутимое:

– Никакого бога нет, и ты это прекрасно знаешь!

– Ладно, оставим это для диспута в кружке атеистов! У нас с тобой совершенно другие проблемы!

– Это ж какие?! У меня проблем нет!

– Нет?!

– Нет!

– А как же Майоров?

– А с Майоровым у меня все в порядке!

– За это ты должна мне спасибо сказать! – прокричала Лана, да так громко, что идущая мимо них завуч остановилась и со своими особыми наставительно-покровительственными интонациями произнесла:

– Девочки! Что за шум?! Вы же в школе!

– Да-да, мы будем тише… – Лана кивнула завучу и потащила подругу к одному из окон, возле которого никто из школьников не кучковался. Бросив сумку на подоконник, она уперла руки в бока и, глядя на Ермакову почти с ненавистью, чуть переиначила уже сказанное: – За то, что у тебя с Майоровым все в порядке, ты же меня должна благодарить!

Танька как-то странно выдохнула и ответила:

– Да с какой стати я должна благодарить тебя за то, что нравлюсь Майорову?! Ты сама-то подумай!

Лана почувствовала, как щеки запылали жаром. Наверняка она стала красной, как пионерский галстук, что ее украсить никак не могло. Но сейчас было не до этого.

– А с той стати, что это именно я предложила тебе позвонить Майорову и даже достала для тебя номер его телефона! – с возмущением продолжила она. – Разве нет?!

– Ну и что?! – презрительно выдала Танька. – Мы и без твоего участия стали бы встречаться! Ну… разве что чуть позже!

– Чуть позже?! Да ты вчера утром еще даже не думала о Майорове!

– Как это не думала?! Он мне всегда нравился!

– Да?! Всегда?! Может, еще скажешь, что прямо с первого класса!

– Ну… не с первого, конечно, но уже… достаточно давно…

– И с какого же времени? Ну-ка, назови! – Теперь Лана скрестила руки на груди и уставилась немигающим взором на Ермакову. Она не сможет назвать другое время! Не сможет! Ведь это она, Лана, заварила кашу, которую теперь, похоже, хлебать и хлебать.

– Я… мы… – замялась Танька, которая, судя по горящим решимостью глазам, легко сдаваться не собиралась. – В общем, есть вещи, которые нельзя определить словами, понятно! Юра мне давно нравился!

– И ты молчала?!

– Да, молчала! А почему я должна звонить о своих чувствах на каждом углу?!

– Ну, мне-то могла бы сказать! Мы ж подруги! Почему ж не сказала?!

– Потому что… в общем… потому что это мое личное дело…

– И вовсе не поэтому! – У Ланы на нервной почве самым неприятным образом зачесалась шея. Она несколько раз провела по ней ногтями, и над кружевным белым воротником-стоечкой форменного платья возникли красные полосы.

– А почему же?! – раздраженно отозвалась Ермакова.

– Да потому что я сама это придумала!

– Что придумала-то?!

– Да то, что тебе нравится Майоров! А еще то, будто он на тебя смотрит! Он на тебя никогда в жизни не смотрел!

Танька взглянула на подругу с большим сожалением, как на неожиданно сошедшую с ума прямо у нее на глазах, и уже очень тихо сказала:

– По-моему, ты мне просто завидуешь…

– Завидую?! – переспросила Лана, глядя на нее с настоящей ненавистью. Она хотела сказать что-нибудь уничижительное, но тут же решила с этим утверждением согласиться: – Да! Завидую! Потому что с Юрой должна встречаться я, а не ты!

Ермакова хотела что-то ответить, но Лана ей не позволила. Она бесцеремонно перебила подругу:

– Так вот, Танька, имей в виду, что мне самой нравится Майоров! И в отличие от тебя, скороспелки, действительно давно! И, скорее всего, слово «нравится» – неподходящее! Я люблю его, Танька! И именно поэтому придумала вас познакомить, чтобы через тебя как-то самой с ним подружиться! Да! Да! – опять перебила она подругу. – Я знаю, что ты хочешь сказать! Пусть мое поведение некрасиво, но зато я не выдумываю себе чувства, как ты! А тебя я просто убедила в том, что он тебе нравится! Ты чересчур внушаемая, Ермакова! Я тебя дергала за веревочки, как куклу, а ты делала всего лишь то, что я запланировала!

– Врешь… – прошипела Танька, которая, в отличие от раскрасневшейся Ланы, побледнела до синевы.

– Не вру! Спроси Юру сама, смотрел он на тебя хоть когда-нибудь до вчерашнего дня или нет?!

Ермакова сглотнула нервный ком и вдруг сказала то, чего Лане совсем не хотелось бы слышать:

– Что ж… возможно, все так и было, как ты говоришь… но… Словом, теперь все по-другому… не так, как ты задумывала. Юра заинтересовался мной, а я – им… И если ты утверждаешь, что наше знакомство – твоих рук дело, то можешь этим и утешиться. Могу тебе даже спасибо сказать. Кажется, ты этого хотела… А все остальное тебе не изменить, как бы ты ни дергала за свои веревочки… Мы понравились друг другу… и… и сегодня вечером у нас опять свидание!

Выговорив это, Танька одарила подругу очередным непонятным взглядом, но ничего не сказала. Именно в этот момент прозвенел звонок на урок. Ермакова сделала шаг к кабинету физики, но Кондратенко остановила ее фразой:

– Значит, война?

Танька вздрогнула, повернула к Лане все еще очень бледное лицо и спросила:

– Ты это серьезно?

Одноклассница кивнула и ответила:

– Да, Таня. Более чем серьезно! Я люблю Майорова! Из-за этой любви сделала непростительную глупость, да… Но сдаваться не собираюсь. Может быть, ты откажешься от Юры по доброй воле? Все же твоим чувствам, если они и впрямь возникли, всего лишь второй день…

Ермакова отрицательно покачала головой и быстро пошла к кабинету физики.

– Ну… как хочешь! Я тебя предупредила! – бросила ей в спину Лана и зло добавила: – Таким образом, у меня развязаны руки! Начинаю военные действия!

Танька не обернулась и не ответила. Лана поняла, что подруги у нее больше нет, но совершенно не огорчилась. У нее есть ее любовь, а это куда важнее дружбы. Пусть она, любовь, пока не разделенная, но это временно! Не простушке Таньке тягаться с ней, Ланой!