Верь мне! - Аманда Дойл Страница 4

— Мисс Стейси, вам придется уехать. Вы не можете здесь оставаться. Я не возьму вас в Ридли-Хиллз.

Право, он невозможен! Сначала дает объявление, что надо ехать немедленно, а теперь, когда она все выполнила, отправляет ее обратно. Терпение Лу кончилось. С отвагой, рожденной отчаянием и пустым кошельком, и упрямством, унаследованным, наверное, от дедушки-ирландца, она отрезала:

— Мистер Брайент, я не позволю так со мной поступить. Вы дали объявление, я на него ответила. И ваши адвокаты сочли меня подходящей кандидатурой, хотя вы, конечно, другого мнения. — Лу постаралась подавить укоры совести при воспоминании о том, как мистер Бейтс из адвокатской конторы «Бейтс и Хьюстон» с облегчением улыбнулся, что наконец хоть кто-то подвернулся, а выбирать ему, по всей видимости, не из кого было. — Если вы откажете мне, это будет нарушением контракта. А поскольку я твердо намерена соблюдать его, считаю дальнейший спор бессмысленным. Я настаиваю на том, чтобы сейчас же ехать в Ридли-Хиллз.

Долгое задумчивое молчание было ей ответом. За это время Стив Брайент зажег несколько спичек, пытаясь раскурить трубку. Наконец — Лу показалось, что она ждет его ответа уже несколько часов, — он раздраженно ответил:

— Хорошо, мисс Стейси. Раз вы решились, можете ехать, — и буркнул себе под нос, поднимая ее чемодан: — Видит Бог, нам таки нужна женщина.

Господи, подумала девушка, еле поспевая за своим нанимателем, он будто оправдывается в том, что берет меня. Странно. Должно быть совсем наоборот. Да, уныло размышляла она, худшего начала не придумаешь. Бедная миссис Брайент! Неудивительно, что она нуждается в обществе женщины, пока та, другая, в отъезде. Как же бедная женщина справляется с этим деспотом, этим грубияном, этим варваром! Да ведь он ни одного вежливого слова не сказал с первой минуты их встречи. Даже не спросил, как она доехала, нравится ли ей здесь, не проголодалась ли она.

— Когда вы в последний раз ели? — Он словно прочел ее мысли. Правда, голос больше походил на рычание.

— Я… вчера вечером, в Сиднее. Вообще-то я в поезде съела яблоко, и у меня есть бутерброды… — Лу судорожно полезла в сумку и достала сверток с бутербродами, которые так и не смогла заставить себя съесть.

Мужчина посмотрел на сверток с отвращением.

— Садитесь, — приказал он.

Шины заскрипели в замерзших колдобинах — огромная машина развернулась…

Какое удовольствие — съесть яичницу с беконом и куском румяно поджаренной баранины! Но в обществе кого-нибудь другого. Ее волчий аппетит куда-то испарился под орлиным взором мистера Стивена Брайента из Ридли-Хиллз. Тем не менее Лу заставила себя проглотить все до последнего кусочка и выпить чашку крепкого чая.

Насытившись, девушка с любопытством оглянулась. Они находились в какой-то странной помеси почтового отделения и магазинчика, и седеющая женщина, приготовившая ей завтрак по повелению этого грубого мужлана, обращалась к нему с уважением и услужливостью, совершенно не заслуженными, по мнению Лу. У аккуратного белого штакетника виднелись заправочные колонки и борющийся за выживание сад с цветником, где каждый розовый куст чопорно восседал в центре побеленной автомобильной шины. По одну сторону зеленела рощица эвкалиптов, а по другую тянулись плантации апельсиновых деревьев. Взгляд Лу скользнул по коричневой почтовой конторке, по полкам с консервами, бутылками и пакетами, по шокирующей мешанине из кухонных принадлежностей, бочонков с раствором для уничтожения паразитов у овец и ловушек для кроликов, по заворачивающимся краям прошлогоднего календаря, висящего на кнопках сбоку от нее. Подавленная, девушка отодвинулась от стола, расправила плечи…

— Я готова.

В дороге они почти не разговаривали. Лу застыла у окна, ошеломленная чудовищными масштабами быстро меняющегося ландшафта. Водитель управлял мощным автомобилем, погрузившись в свои мысли. Теперь их окружала гористая местность первозданной красоты. Редкие посадки люцерны в долинах вносили долгожданное разнообразие после монотонности блекло-зеленых эвкалиптов и самшитов на вздымающихся вверх уступах. Порой дорога, петляющая вокруг бездонных обрывов, становилась такой узкой, что Лу казалось, колеса вот-вот соскользнут с каменистого края. Когда она заглядывала вниз, на красноватый склон, усеянный обломками сланца, ей от страха хотелось зажмуриться. Она чувствовала себя спокойнее, переводя взгляд на сильные жилистые руки Стива Брайента, сжимающие руль, — смуглые твердые руки с темными волосками на тыльной стороне ладоней, как раз такие и должны быть у грубого деревенского жителя. А вот у Джеймса руки пухлые и гладкие, а его африканский загар быстро исчез под бледным солнцем Англии. А руки Дика… они прикасались к Лу нежно, успокоительно, обещали так много… а верили так мало! А к чему любовь без доверия? Да и любовь ли это, если нет доверия? И вообще, что приходит сначала — доверие или любовь? Лу вздохнула. Она, наверное, не узнает ответа, потому что больше уже не сможет полюбить. Никогда! Любовь исчезла из ее сердца в ту минуту, когда Дик сказал: «Не вижу смысла обсуждать наше будущее», — и оставил ее. Сердце Лу превратилось в пустыню — иссохшую, безжизненную. В нем погибли все чувства. Оно больше не любило и не верило.

Словно с другой планеты послышался голос Брайента — неожиданно добрый, участливый:

— Вы совсем выдохлись, мисс Стейси. Поспите, пока можно.

Она смутно ощущала, как под голову ей кладут подушку, а ноги укутывают пледом… стало так хорошо и уютно! Губы девушки тронула благодарная улыбка, и Лу провалилась в сон. Из сладкого забытья ее вывел голос несносного Брайента: «Ворота, мисс Стейси», не добрый и участливый, а строгий и настойчивый. Пока Лу силилась проснуться, он трижды успел повторить: «Ворота, мисс Стейси».

Лу открыла глаза, обнаружив, что поле зрения закрывает море черной кожи. Сильный запах табака ударил ей в ноздри. Она подняла голову с черной кожаной куртки, на которой, видимо, в конце концов устроилась, и непонимающе уставилась на мужчину. Автомобиль стоял, водитель хладнокровно раскуривал свеженабитую трубку. Дорогу им преграждали ворота, затянутые сверху донизу металлической сеткой и запертые ржавой задвижкой.

— Ворота, мисс Стейси! — в четвертый раз повторил голос. Видя недоумение в глазах девушки, Стив Брайент соизволил просветить спутницу: — В буше такое правило: пассажир открывает ворота. Так что, если вы собираетесь здесь жить, пусть недолго, вам следует привыкать к местным обычаям.

— Ох! — Лу поспешно выбралась из машины и начала сражение с задвижкой. Она надеялась — о, как она надеялась! — что ее «ох!» выразило все негодование, все колкие ответы, которые пришли ей в голову при столь явном проявлении неджентльментства. Там, откуда она приехала, к женщинам относились почтительно, с уважением. Мужчина бросался открывать перед дамой двери, шел впереди в полутьме кинотеатра или театрального зала, чтобы спутница не споткнулась, нежно помогал своей подруге выйти из такси и никогда, никогда не сидел бы, как этот человек, благодушно покуривая почерневшую вонючую трубку, в то время как женщина в одиночку сражается с ржавым механизмом. Хотя, конечно, Брайент ведь и не считает ее женщиной, кисло поморщилась Лу.