Ночь любви или развод - Тара Пэмми Страница 4

Ли передернуло от этих слов, и она отвернулась. Ее реакция доставила ему злорадное удовольствие. Вот почему Ставрос избегал ее все это время. В ее присутствии он превращался в мерзавца, которому доставляли удовольствие постоянные оскорбления и унижения.

– Я разыграла этот безвкусный спектакль не для того, чтобы обсуждать мои проступки, – заявила Ли дерзким тоном и слегка поджала губы, которые будто были созданы для страстных поцелуев.

Ставрос продолжал наблюдать за Ли, едва скрывая восхищение, ощутив, как к чувству вины и злости примешивается что-то еще, что-то очень опасное.

– Хорошо, я весь внимание. Скажи, о чем ты хотела поговорить? – Его руки нервно прошлись по темным волосам.

– Ты доказал всему миру свое благородство, женившись на наследнице семьи Катракис, которая пользуется дурной славой. Сдержал слово перед Джанисом. Я покорно сносила наказание все эти пять лет за мои грехи. Но теперь… Пожалуйста, сними с меня этот ошейник.

Взгляд Ли казался спокойным, но бешено пульсирующая вена на шее выдавала ее отчаяние. Ли сцепила руки, которые покоились на коленях, и Ставрос поразился тем, как прекрасно ей удавалось сдерживать свои эмоции и крутой нрав. Словно вулкан старался не расплескать обжигающую лаву, бурлящую в нем.

– Ты думаешь, что цель оправдывает средства? То, что ты напилась и клеилась к незнакомцу, не очень сильный аргумент в этой дискуссии. Через месяц ты вернешься к прежней жизни: наркотики, вечеринки… А я не могу позволить, чтобы ты пала еще ниже.

Ли сильно побледнела, но нашла в себе силы возразить ему:

– Ты отрезал меня от всего мира, от моих друзей. Твои амбалы следят за мной и днем и ночью. Все это время ты игнорировал меня, будто меня и не существует вовсе. Ты не можешь взять ответственность за меня, а потом просто запереть меня, как ненужную собственность. Ты не оставил мне никакого выбора.

– Выбор есть всегда. Жаль, что, имея столько возможностей в жизни, ты так и не научилась принимать правильные решения.

– Я не намерена обсуждать прошлое или настоящее. – Ли боялась, что рухнет на пол и пролежит там несколько месяцев, будто парализованная; именно так и случилось после смерти Калисты. – Меня интересует только мое будущее.

– Так что же тебе надо от меня?

– Я работаю над созданием собственной коллекции. Мне просто нужно, чтобы ты сделал один телефонный звонок в банк и…

Ставрос подошел к ней легкой поступью, отчего ее сердце неистово забилось.

– Ты не видела меня и всех остальных пять лет. Неужели тебе совсем не интересно?

– Не интересно что? – прошептала Ли, находясь во власти его гипнотического взгляда.

Ловким движением руки он поставил ее на ноги и прижал к себе так близко, что у нее не оставалось выбора, кроме как смотреть ему в лицо, каждая черточка которого словно дышала злостью.

– О том, как поживает твой дедушка, неблагодарная избалованная девчонка. – Ли ахнула, пытаясь не обращать внимания на тепло, заполнившее низ ее живота. – Неужели и надеяться не стоит, что ты когда-нибудь проявишь заботу к тому, кто заменил тебе родителей?

Ли тут же оттолкнула Ставроса. Как ему удавалось так легко выбивать у нее почву из-под ног? Его присутствие лишало ее душевного равновесия и ясности ума.

Она вдохнула полной грудью и крепко стиснула зубы.

– Во-первых, мне уже не шестнадцать, так что перестань называть меня избалованной девчонкой. Во-вторых, я не обязана перед тобой объясняться, но будет тебе известно, что я знаю, как Джианис поживает, так как разговариваю с его сиделкой каждый день.

На его лице мгновенно отразилось недоверие. Ли развернулась, подошла к мини-холодильнику в углу и, достав оттуда бутылку воды, выпила ее жадными глотками. Но это вовсе не остудило ее, тело по-прежнему словно пылало. Ставрос не сводил с нее глаз, и атмосфера в комнате продолжала накаляться.

– Но ты же ни разу не навестила его за пять лет.

Сердце Ли сжалось от боли при мысли о возможности снова увидеть его, его добрую улыбку. Но пожилой мужчина перенес сердечный приступ и тройное шунтирование сердца. Она ни за что не станет рисковать его здоровьем.

– Наши с Джанисом отношения тебя не касаются.

– Ты ошибаешься. – На его лице появилась почти добродушная улыбка.

– Пять лет я жила, слушаясь твоих указаний, а они затрагивали все сферы моей жизни. Ты указывал мне, что употреблять в пищу, с кем общаться, какое платье надеть. Теперь я хочу сама отвечать за свою жизнь, построить карьеру… – От негодования ее голос сорвался. – Какие еще доказательства тебе нужны, чтобы понять – теперь я достойна свободы?

– Ну, точно не звонок от Дмитрия, который спешит сообщить мне, что ты напилась и флиртуешь с кем попало.

– Я объяснила тебе, почему так поступила. Иначе бы ты еще пять лет не отвечал на мои звонки. Я разговаривала со своим другом Филиппом, он адвокат. Я знаю свои права. Существует множество причин, которые суд посчитает вескими аргументами при бракоразводном процессе.

– Бракоразводный процесс?

– Да, я хочу развестись и больше никогда не видеть тебя. И я уверена: одна лишь мысль о том, что можно от меня избавиться, наполняет твою душу счастьем. Так что дай нам обоим то, что мы хотим.

Уголок его рта насмешливо приподнялся.

– У тебя есть права и адвокаты. Но процесс может занять годы, если я не соглашусь. Мы успеем отпраздновать десятую годовщину, прежде чем закончатся предварительные переговоры.

– Вот кем я стала для тебя? – Ли схватилась за край стола, чтобы скрыть дрожь в руках. – Я та, кого ты будешь вечно наказывать, чтобы хоть как-то примириться со смертью Калисты? Поверь, мне очень жаль, что в ту ночь погибла она, а не я.

Ли и вправду никогда не употребляла наркотики, но передала их подруге. И эта вина безжалостно душила ее.

Впервые за вечер Ставрос задумался, но вскоре отошел от потрясения и, скрыв взгляд за полуопущенными ресницами, произнес:

– Я никогда не желал того, чтобы в ту ночь умерла ты вместо нее.

Ли отказывалась верить этим словам, но о честности этого мужчины ходили легенды. Его самообладание, выдержка – не только в действиях, но и даже в мыслях – пугала и восхищала ее одновременно. Он жил согласно строжайшему своду правил и требовал такого же от окружающих, хотя никто, кроме него, не способен был их соблюдать. Ни Дмитрий, ни Калиста, ни она сама.

Загнав горькие воспоминание в глубь сознания, Ли покачала головой:

– Ах, ну да. Конечно, ты не желал моей смерти, иначе на ком бы ты вымещал зло и с кем давал волю своим садистским наклонностям?

– Для меня наши взаимоотношения не садизм, а мазохизм.

Ли прекрасно знала, какого о ней мнения этот человек, но слышать неприятные слова из его собственных уст… Тонкие пальцы крепко обхватили стакан, и ее подмывало швырнуть его прямо в своего визави.