Внезапная страсть - Элизабет Оглви Страница 4

Второй раз за столетие летом стояла такая невыносимая жара. Казалось, вся Англия погрузилась в обморочное состояние. Воздух был тяжелым и неподвижным как свинец. «Даже дыхание требует невероятных усилий», — думала Крессида, втягивая горячий воздух в легкие.

Она шла в сторону парка, где договорилась встретиться со своей соседкой по комнате, с которой они вместе учились в выпускном классе театральной школы. В такую погоду никто не ходил в кафе или в закусочные — все старались найти спасение в тени измученных деревьев или в легком ветерке, который надеялись уловить у большого пруда.

Крессида заметила Джуди издалека и лениво махнула ей рукой. Ее темно-рыжие волосы прилипли к вискам, платье из тонкого хлопка повлажнело от жары и прилипло к телу. На ней была широкополая соломенная шляпа — не потому, что девушка гналась за модой, а просто она защищала от загара свою светлую кожу.

Она подошла к Джуди, лежавшей на купальном полотенце, расстеленном на траве. При приближении Крессиды Джуди села и улыбнулась.

— Привет, Кресс! — поздоровалась она. — Садись, поешь, я приготовила кучу бутербродов. Ветчина с помидорами, яйца и салат. Салат! Понимаешь?!

Крессида возвела очи к небу.

— Ну ты и лакомка! — подразнила она подругу и, сморщив нос, отодвинула свертки, завернутые в фольгу. — Нет, спасибо. Даже смотреть на них не могу. Не представляю, как ты можешь есть в такую жару.

— Ты просто хочешь быть худой-прехудой, — засмеялась Джуди и взмахнула рукой:

— Пошла прочь! — И опять замахала руками. — До чего надоели эти осы — их здесь миллионы.

— Что же ты хочешь, если покупаешь пончики с повидлом? — невозмутимо спросила Крессида и опустилась на траву, снимая свою соломенную шляпу.

Бутерброд Джуди замер в воздухе.

— У-У-У-у! — выдохнула она. — Загорелось!

— Переложила горчицы? — спокойно спросила Крессида.

— Горячее. Я влюбилась! Вон там. Подожди, не смотри. Ой, Крессида, ну, теперь он заметит!

И Крессида увидела его.

Он сидел на другом краю поляны, но девушка хорошо рассмотрела его, поразившись тому, что на нем было больше одежды, чем на всех остальных вместе взятых. Всеобщая униформа, состоящая из сандалий и шорт, в которых щеголяли даже пузатые дяденьки, что явно их не украшало, была явно не для него. На незнакомце был летний кремовый костюм, прекрасно оттенявший смуглую кожу. Она пристально разглядывала его, чего никогда себе раньше не позволяла, и подумала, что он, как никто другой, прекрасно смотрелся бы в обрезанных джинсах, которые этим летом стали последним писком молодежной моды. Он лишь слегка ослабил узел галстука, и это было единственной уступкой жаре.

Его темные бархатные глаза поймали ее взгляд и с насмешливым вызовом остановились на ней, одна бровь вопросительно поползла вверх. Девушка резко отвернулась и отхлебнула теплого лимонада из стоящей рядом бутылки.

— На меня он даже не взглянул, — с притворным возмущением заметила Джуди.

— Он просто пожирает тебя глазами.

Крессида вспыхнула:

— Ничего подобного.

— Не спорь. — Джуди наконец доела последний бутерброд и перевернулась на живот. — Хочу, чтобы ноги немного загорели сзади. Дать тебе крем?

Крессида покачала головой.

— Нет, спасибо, я здесь обгорю. Пойду куда-нибудь в тенек. Прогуляюсь до пруда. — Она грациозно поднялась, с благодарностью вспоминая о годах, проведенных в балетной студии. Взяв под мышку текст «Антония и Клеопатры», она медленно пошла по выжженной земле.

Найдя спасительную тень под большим конским каштаном, Крессида услышала громкое жужжание, увидела осу, кружившуюся около ее лица, и стала отгонять ее.

Однако оса оказалась настойчивой и с такой агрессивностью атаковала ее глаз, что Крессида, отпрянув, потеряла равновесие и споткнулась о выступающий корень дерева.

Она рухнула на землю и заметила, что на ноге показалась кровь. От резкой боли выступили слезы на глазах, перед ней мелькнула тень, и она увидела рядом с собой мужчину в кремовом костюме.

— Не надо плакать, — сказал он ласково, и она отметила его легкий иностранный акцент. — Дайте-ка я взгляну.

И прежде чем девушка смогла возразить, он наклонился, снял босоножку и стал ощупывать ее ногу своими длинными пальцами, сильными и прохладными. От его прикосновения возникло какое-то необычное чувство, как будто между ними проскочила электрическая искра, и рефлекторным движением она отдернула ногу.

— Не надо, пожалуйста… — запротестовала Крессида, впрочем, не особенно настойчиво, поскольку самообладание, похоже, покинуло ее. Она превратилась в жалкое существо, с надеждой смотрящее на него, как будто он мог каким-то чудом унять боль.

— Надо, — спокойно возразил незнакомец. — Сейчас я забинтую вам ногу.