Подделка - Дженифер Крузи Страница 4

Он взял еще один ломтик картошки. Закусочная была так себе, но повар явно умел готовить картофель.

– Это не твои деньги! Ты их украл, – прошипел Рональд, боязливо осматриваясь. – Где Саймон? Он тоже здесь?

– Саймон в Майами. Я изобью тебя собственноручно. И ты знаешь, что деньги мои, ты видел, как я покупал те же акции, что и ты…

– Но начальный миллион не был твоим, – перебил Рональд, и Дэви замер, пораженный, как громом, воспоминанием о встрече трехлетней давности с прекрасной разъяренной блондинкой.

– Клеа. – Дэви покачал головой. – Хорошо провел время, Кролик?

– Видишь, ты даже не отрицаешь! – негодующе отбивался Рональд. – Украл наследство бедной женщины, завещанное ей отцом…

Дэви вздохнул и потянулся за солонкой. Если Кролик попал в орбиту притяжения Клеа, дело плохо. Бедняга накален так, что охладить его будет нелегко.

– Эта женщина не бедна. Просто невероятно жадна. Она унаследовала кучу денег от первого мужа и, как я слышал, окрутила какого-то богатенького старичка на Багамах.

– Ты украл ее деньги, – твердил Рональд как заведенный. – Она – невинная жертва.

Дэви пододвинул к себе тарелку Рональда и потянулся за кетчупом.

– Кролик, я все понимаю. В постели ей нет равных, но даже ты не можешь верить этому вздору.

Рональд гордо выпрямился:

– Ты говоришь о женщине, которую я люблю!

– Клеа – не та женщина, которую ты любишь, она вообще не из тех, кого можно любить, – мрачно заверил Дэви. – Ты просто вбил себе в голову, что любишь ее, но потом непременно окажется, что пользуешься ее услугами лишь до тех пор, пока на сцене не появится кошелек потолще, с возможностью перекупить ее за сумму повыше.

Он опрокинул бутылочку с кетчупом над остатками картофеля.

– Я верю в нее! – напыщенно произнес Рональд.

– Ты так же верил, что акции интернетовских компаний будут подниматься бесконечно. Как говаривал мой папочка, это слишком хорошо, чтобы быть правдой…

– Речь здесь не о деньгах! – перебил Кролик. – Она меня любит.

– Если говоришь о Клеа, значит, речь о деньгах. Это все, что ее интересует.

– Ей небезразлично искусство, – возразил Рональд.

– Искусство? Под ним она подразумевает одну культовую картину И два порнофильма! Такое искусство?

– Нет, – смущенно помотал головой Рональд. – Ее искусство. Я познакомился с ней в семейном музее, где помогал оценивать коллекцию ее покойного мужа.

– Покойного мужа! Какой сюрприз! Вообрази мое удивление! – рассмеялся Дэви. – Кролик, у ее семьи нет никакого музея, и она вцепилась в тебя, обнаружив, что ты имеешь доступ к моим счетам. Отчего умер тот несчастный? Ее последний? Нет, погоди. Дай угадать. Сердечный приступ?

– Все случилось так внезапно, – пробормотал Рональд.

– Так всегда бывает с мужьями Клеа. Послушай моего сонета: не женись на ней. В черном она просто неотразима.

Рональд надменно выпятил вперед то, что у него называлось подбородком.

– Она предупреждала, что ты будешь говорить о ней гадости! Говорила, что ты угрожал ей и распространял лживые слухи о ее прошлом! Ты живешь обманом, Дэви, так почему я должен…

– Тут мне лгать ни к чему, – заверил его Дэви. – Правда и без того достаточно печальна. – Послушай, если хочешь покончить с собой, сдохнув в постели Клеа, валяй. Это такой же надежный способ, как сотня других. Но сначала отдай деньги. Я терпеть не могу бедности. Это ограничивает мои возможности.

– У меня их нет! – объявил Рональд с оскорбленным видом. – Я вернул все законной владелице.

Дэви обмяк и уставился на него со смесью жалости и раздражения во взгляде.

– Значит, ты уже отдал их ей. Интересно, когда ты в последний раз ее видел?

Рональд густо покраснел:

– Четыре дня назад. Она очень занята.

– Ты отдал ей мои денежки, едва заполучил всю сумму, и с тех пор у нее совершенно нет времени.

– Нет. Она действительно занята. Это часть нашего плана – создать коллекцию…

– Клеа коллекционирует предметы искусства?!

– Видишь? – злорадно фыркнул Рональд. – Я знал, что ты ее не понимаешь.

– Но на искусстве быстро денег не сделаешь. – Дэви нахмурился, оттолкнул пустую тарелку Рональда и взял его чашку с кофе. – К тому же это еще более рискованная игра, чем акции интернетовских компаний. И вообще искусство – не слишком удачный способ делать деньги, если только ты не абсолютно беспринципный дилер, а это требует немалого труда.

Кофе оказался едва теплым и совершенно не сочетался с картофелем. Впрочем, у Кролика никогда не было вкуса.

– Дело не в деньгах, – повторил Рональд. – Она влюбилась в картины примитивистов.

– Клеа не влюбляется. Она просто чует запах денег. Где-то здесь есть парень с тугим бумажником. И больным сердцем. Как твое сердце, Кролик? Ты в добром здравии?

– В превосходном, – язвительно буркнул Рональд.

– Еще одна причина выпихнуть тебя вон. Ты потерял состояние при кризисе интернетовских компаний, и тебя не так-то легко прикончить. Интересно, кто тот тип, с которым она сейчас проводит время? Миллионы, слабое сердце и большая коллекция картин?

Рональд замер.

– Знаешь, – продолжал Дэви, – я бы даже пожалел тебя, если бы ты не упер эти три миллиона. Так кто он?

– Мейсон Фиппс, – выдавил наконец из себя Рональд. – Финансовый советник Сирила. Клеа увидела его коллекцию примитивистов на вечеринке в его доме в Майами.

– И вскоре после этого разглядела его самого. – Дэви уселся поудобнее. Его крайне низкое мнение о человечестве в целом и Клеа в частности в который раз подтвердилось. – Что за девка! Изучает искусство, чтобы захапать очередного мужа и раньше срока свести в могилу.

– Мейсон не так уж и стар. Ему немного за пятьдесят.

– Одному из тех, кого она убила, было чуть за сорок. Насколько я понял, Сирил – это ее последняя жертва?

– Клеа никого не убивала, – отчаянно отбивался Рональд. – Сирилу было восемьдесят девять. Он умер естественной смертью. И она не снималась в порнофильмах. Только в художественных. И она любит ме…

– «Выйди чистой», – прервал его Дэви. – Снято в автомойке. В титрах она обозначена как Кэнди Саде, но это Клеа. Можешь не верить мне. Пойди, возьми кассету напрокат.

– Я не…

– Но сначала ты должен помочь мне вернуть деньги.

Рональд снова выпрямился:

– Ни за что на свете.

Дэви с сожалением оглядел беднягу: