Эхо в тумане - Андреа Кейн Страница 4

Кингсли

Ариана повернула голову и побледнела, встретив холодный взгляд своего спасителя. Кингсли? Трентон Кингсли? Не может быть — Трентон Кингсли исчез шесть лет назад, сразу после того…

Губы Арианы задрожали. Нет. Он не осмелится вернуться после того чудовищного, омерзительного поступка, навсегда изменившего их жизнь. Он разрушил ее семью, хладнокровное животное, убийца. И она позволила ему прикоснуться к себе, почти что держать в объятиях.

Ариана в ужасе принялась вырываться, отталкиваясь от твердой, как гранит, груди Трентона, изо всех сил стараясь вывернуться из крепко сжимающих ее рук.

Трентон словно окаменел, услышанное потрясло его до глубины души. Он непроизвольно сжал руки еще крепче, пальцы глубоко впились в нежную женскую кожу и смяли тонкий атлас одежды. Зрачки его расширились, пронизывающий взгляд синих глаз остановился на ее лице, убеждаясь в правдивости слов Бакстера.

Как он умудрился не увидеть этого? Только дурак мог не заметить сходства! Оно отчетливо проступало в дугах бровей, в изящных высоких скулах, в необычайном, поразительно ярком цвете волос. Да, она была вылитый Колдуэлл. Совсем как Ванесса.

Потрясение сменила ярость, отразившаяся в каждой черте его лица.

— Сестра? — прошипел он.

При звуке его злобного шепота холодная волна мрачных предчувствий захлестнула Ариану.

— Да, проклятый мерзавец, сестра!

Бакстер выхватил Ариану из рук Трентона, словно какую-нибудь вещь, ее ноги резко ударились об пол, и она всхлипнула от боли в лодыжке.

— Ариана? Боже мой, что ты сделал с ней? — Бакстер успел подхватить Ариану под локти, не дав ей упасть. — Разве одной сестры недостаточно для тебя?

Глаза Трентона загорелись темным огнем.

— Ничего я с ней не сделал, Колдуэлл, она упала… Я принес ее сюда. Если бы знал, что она Колдуэлл, то еще подумал бы, стоило ли так поступать.

Бакстер наконец-то разглядел выражение боли на лице Арианы, заметил ее растрепанный вид, и мозг его стремительно заработал, остро осознавая, что вокруг них собралась толпа.

— Не имею ни малейшего представления, почему ты решил объявиться сегодня вечером, но ты нарушил границу, Кингсли, — громко сказал он, и его сердце сжалось от приступа давно забытого страха. Какого черта этот презренный ублюдок выбрал сегодняшний вечер для того, чтобы вернуться после шести лет изгнания?

Не обращая внимания на неистовое биение пульса, Бакстер крепко обвил талию Арианы, прижав ее к себе с братским покровительством. Свободной рукой он величественным жестом подозвал высокого и крепкого лакея, стоявшего поблизости.

— Да, милорд?

— Покажите маркизу… О, извините, герцогу, — с горечью поправился Бакстер, — где находится выход. — Он повернулся к Трентону с ненавистью во взоре. — Вы простите меня, ваша светлость. В последний раз, когда мы встречались, вы еще не обладали высоким титулом герцога Броддингтона.

Трентон отбросил руку слуги.

— Я не собираюсь никуда уходить, — стиснув зубы, он обратился к Джеймсу Ковингтону. — Позвольте мне сказать свое слово, Джеймс. В вашем банке хранится слишком много моих денег, а вы рискуете вызвать мое недовольство.

Немного поколебавшись, Ковингтон кивнул, и лакей отошел.

— Сегодня вечер в честь помолвки моей дочери, Броддингтон, — коротко бросил Ковингтон. — Так что говорите, а потом, пожалуйста, оставьте нас…

— Это именно то, что я намерен сделать, — ответил герцог, не обращая внимания на неодобрительный шепот, поднявшийся вокруг. — Уверяю вас, мне так же отвратительно находиться здесь, как и вам терпеть мое присутствие. Но видите ли, — прищурился, он — я не могу позволить, чтобы эта пародия на праздник продолжалась.

Бакстеру показалось, будто его сердце стиснули ледяные пальцы.

— Отмените помолвку, Ковингтон. — Голос Трентона прозвучал твердо, словно приказ, без каких-либо эмоций и решительно, как смертный приговор.

— Что? — вздрогнув, переспросил Ковингтон.

— Вы поняли меня. — Тихий голос Трентона услышали только те, к кому был обращен приказ, — Ковингтоны и Колдуэлл. Оба Колдуэлла, отметил Трентон, не позволяя себе бросить даже мимолетный взгляд на бледную, со спутанными волосами красавицу, приникшую в поисках опоры к брату и с испугом смотревшую на Трентона. Он ощущал на себе этот взгляд, но старался не обращать на него внимания. Ничто и никто не заставит его изменить свой план.

— Объявите всем присутствующим в зале, что ваша дочь не может выйти замуж за Бакстера Колдуэлла, — повторил он.

— Не стоит вам спокойно выслушивать все это, Джеймс, — задыхаясь, пробормотал Бакстер. — Я выброшу его отсюда.

— А я заберу все свои деньги до последнего фунта из вашего банка и положу их у вашего конкурента, — тихо пригрозил Трентон, устремив взгляд на Ковингтона. — Я уже говорил с Уиллингером… Он полон желания заполучить мои миллионы.

Ковингтон провел языком по холодным, пересохшим губам.

— Но почему? Почему? — в недоумении спросил он. Уже несколько десятилетий у него хранилось состояние Кингсли, еще при жизни покойного герцога. Ричард Кингсли был для него не только деловым партнером, но и надежным личным другом. Герцог даже спроектировал этот самый особняк — редкая честь и дань их дружбе, так как Ричард, обладая уникальным талантом архитектора, нечасто применял свои выдающиеся способности, разве что построил столь дорогой его сердцу Броддингтон.

Джеймс вытер лоб, страстно желая, чтобы Ричард все еще был жив, здоров и управлял капиталом Кингсли. Но он, увы, умер.

Два сына Ричарда унаследовали его состояние и склонность к архитектуре, но именно Трентону передались по наследству острый ум и деловая хватка отца, а также его архитектурная одаренность. На склоне жизни Ричарда Трентон мастерски спроектировал множество вызвавших всеобщее одобрение церквей и домов, в то же время он принял из рук престарелого отца и управление Броддингтоном, утроив и без того огромное состояние семьи в последние годы жизни Ричарда.

И все эти деньги до единого фунта были положены в банк Ковингтона, где оставались… по сей день.