Дочь последнего дуэлянта - Жюльетта Бенцони Страница 4

И вот, отложив в сторону книги и закрыв классную комнату, Людовик, герцог Энгиенский, вернулся, к великому огорчению своего отца, в Париж под крыло матери, чтобы обрести лоск и манеры, достойные принца, пропитаться атмосферой королевского двора и высшего света, посещая Королевский манеж, основанный когда-то господином де Плювинелем и перешедший в руки господина де Бенжамена. Обучение искусству владения оружием и езде на лошади в этом манеже достигло совершенства. А что касается манер и умения вести себя в гостиных, то тут юного принца могла обучить всем тонкостям его мать – своим обхождением и умением вести беседу она была не менее знаменита, чем госпожа де Рамбуйе, а прелестные подруги ее дочери только оттеняли ее очарование. И вот, когда принц приехал и Изабель впервые увидела его, она не смогла его забыть.

Хотя своим узким костистым лицом, покатым лбом и тонким длинным носом, похожим на лезвие кинжала, Людовик нисколько не походил на героя ее мечты, а скорее на волка. Беспорядочная грива темных волос, пробивающиеся усы и бородка, кожа, будто бы туго обтянувшая череп. Вдобавок юноша, хотя был изящен в движениях и недурно сложен, был не высок. Беда небольшая, ему только исполнилось семнадцать, он мог еще подрасти. Но забыла Изабель обо всем, встретив его взгляд. Глаза у юноши были необыкновенными – в их бездонной синеве светился ум, а улыбка, хотя зубы выдавались немного вперед, была очаровательной.

Но он лишь скользнул взглядом по смотревшей на него девочке. Ей тогда исполнилось двенадцать, она ничем не могла привлечь его взгляд, даже нарядом – чего и хотеть, бедная родственница! – и прозвище «черносливинка» говорило все, что можно было о ней сказать. Но как сжалось сердце Изабель, когда она увидела восторженную нежность юного герцога Энгиенского по отношению к своей старшей сестре! Да, Анне-Женевьеве было восемнадцать лет, и она блистала редкостной красотой: молочно-белая кожа, светлые шелковистые волосы, переливающиеся на солнце всеми оттенками золота, широко распахнутые бирюзовые глаза, тонкая талия и медлительная изысканность движений, от которой млели все поэты салона госпожи де Рамбуйе. Дочь унаследовала красоту своей матери, а Шарлотта де Конде и в сорок шесть лет оставалась одной из первых красавиц королевства, до сих пор воспламеняя мужские сердца. Среди прочих она покорила сердце обольстительного кардинала де Ла Валетта, который уже долгие годы оставался ее любовником и ближайшим другом ненавидимого ею кардинала де Ришелье.

Нежная привязанность, соединившая герцога Энгиенского и его пленительную сестру, вызвала у Изабель де Бутвиль ревность, тем более горькую, что прекрасная Анна-Женевьева не без издевки сама сообщила ей об их необыкновенной дружбе. Издевки Изабель ей не простила.

«Придет день, и она мне за нее заплатит», – поклялась она себе. И стала уговаривать мать отправить ее в любимое Преси, где никакие беспардонные вторжения не будут помехой ее мечтам.

У госпожи де Бутвиль достало тонкости понять, какие муки терзают сердце дочери, и в один чудесный день она нашла возможность поговорить с ней о том, что так волновало девочку. В этот день они прогуливались вдвоем по берегу Уазы, любуясь ее кружевными, затененными ивами и зарослями ольхи водами, куда более чистыми, чем вода в Сене, по которой плавали шаланды и баржи и где ссору уток с зимородками могло оборвать вылитое в воду ведро помоев.

Мать и дочь шли молча, наслаждаясь свежим воздухом и ароматом цветущих лип. Госпожа де Бутвиль ласково взяла Изабель под руку.

– Меня очень порадовало, Изабель, что вы пожелали вернуться домой именно сейчас, когда особняк Конде кипит празднествами, которые наша добрая кузина дает в ознаменование начала светской жизни ее сына Людовика.

– Вы разве не любите праздников, мама?

– Люблю, но не очень. Особенно когда они не прекращаются. И заметь, никогда еще вокруг Анны-Женевьевы не толпилось столько подруг.

– Вы думаете, каждая надеется стать невестой молодого герцога Энгиенского?

– Скорее всего… Хотя что может быть нелепее? Как Суассоны, Конде – принцы крови. Только очень знатная девушка, наделенная вдобавок немалым приданым, может рассчитывать стать герцогиней Энгиенской. Выбирать невесту для сына будет сам принц де Конде. Так что есть ли смысл в несбыточных надеждах?

– Между тем ходят слухи, что…

– Пусть ходят! С ними, как всегда, поторопились. Узнав свет, ваш кузен должен будет испробовать себя на военном поприще. Только после этого будет решаться вопрос о его женитьбе.

Изабель ничего не ответила.

Между тем слухи не утихали, и невестой герцога называли племянницу кардинала. Поговаривали даже о тайном обручении. Затем разговоры прекратились. Госпожа принцесса с облегчением вздохнула: подобные толки крайне болезненно действовали на нее. Не говоря уж о ее дочери. Мысль о женитьбе любимого брата доводила Анну-Женевьеву до неистовства. При этом у нее хватало здравого смысла, чтобы понимать: род Конде должен продолжаться, иметь наследников, но, по ее мнению, только особа королевской крови, эрцгерцогиня или инфанта могла стать продолжательницей их рода! И вот теперь вновь оживлялись слухи о нежеланной Майе-Брезе как о невесте герцога! Собственно, никакой неожиданности в этом не было, просто кардинал ненадолго прикрыл двери, не позволяя гулять сквознякам. Он ничего не имел против того, чтобы в свете знали, что принц королевской крови ищет руки его племянницы, при этом дамы семейства Конде не должны были слишком уж волноваться по этому поводу. Прежде чем думать об обручении, юный герцог Энгиенский должен был принять боевое крещение и показать, на что он способен. В его военных способностях сомневались, он мог пойти в своего незадачливого отца…

Однако в отличие от де Гиза-старшего, который терпел поражение во всех последних кампаниях, потерпел фиаско в битве при Доле в 1636 году и был наголову разбит при Фонтараби полтора года спустя, Людовик Энгиенский, прибыв к осажденному Аррасу, не только повел себя с завидной храбростью, но и показал те редкостные качества, которые говорили о том, что в будущем он может стать выдающимся полководцем… Женщины обезумели от восторга…

Вот о чем размышляла Изабель, сидя возле своего любимого фонтана в глубине парка темным декабрьским вечером. Значит, вскоре ей предстоит увидеть, как ее герой венчается, хотя в ней пламенело предвкушение чего-то совершенно неожиданного с той поры, как он вдруг остановил на ней свой дерзкий взор…

Старшая сестра Изабель, Мари-Луиза, была от рождения хороша собой, и ее спокойная красота не обещала никаких сюрпризов. Сама Изабель походила скорее на куколку, которой только со временем предстоит стать бабочкой. Но она никуда не торопилась, и в конце концов оказалось, что сложена она, как нимфа, что у нее обворожительное личико, золотистая кожа, пышные блестящие каштановые волосы, маленький вздернутый носик, большие темные с золотыми искорками глаза и розовые губы, которые всегда были готовы раскрыться в насмешливой улыбке, показывая самые прелестные в мире зубки. В противоположность медлительно-томной Анне-Женевьеве крошка Изабель была живой ртутью. Поглядев на нее, ее мать иной раз готова была чуть ли не плакать.