Соблазн и страсть - Джулия Энн Лонг Страница 4

— Что же на сей раз, случилось? Похоже, у нее талант портить вам настроение. Скажите, ради чего вы пригласили сюда Софи?

Взглянув на приятеля, граф криво усмехнулся, однако промолчал.

— А нельзя ли поподробнее? — поинтересовался Уиндем с ухмылкой.

— Ну… она не дает мне скучать, потому что прекрасно поет. Только ей надо, чтобы луна была в нужной фазе, и чтобы цвет ее апартаментов соответствовал настроению.

— И чтобы обед ей понравился! — со смехом подхватил Уиндем.

— Совершенно верно, — кивнул Рис. Немного помолчав, он со стоном пробормотал: — О Боже, ну зачем я пригласил Софи?

Граф пригласил к себе Софию Ликари, потому что смертельно боялся скуки, а Софи являлась для него противоядием, против скуки. После публикации сборника его стихов «Тайны обольщения» все дамы жаждали его внимания, и куда бы он ни направился, они встречали поэта восторженными вздохами и чуть ли не вешались ему на шею. Впрочем, и до публикации стихов Рис не испытывал недостатка в женском внимании. Но теперь подобное внимание стало его утомлять, и временами он отчаянно скучал, ибо отныне был лишен, возможности покорять женские сердца — все дамы и так были ему покорны.

И только Софи не поддавалась его чарам, чем ужасно смущала графа и даже отчасти раздражала, потому что ему никак не удавалось понять, чем же она его обворожила — казалось, это было какое-то наваждение.

Софи же, судя по всему, нравилось его мучить, однако Рис терпел, ибо полагал, что она тем самым избавляет его от скуки. Кроме того, он действительно восхищался голосом Софи — София Ликари была известнейшей певицей, — и за ее удивительное искусство он готов был простить ей многое.

— А кто те дамы, что приехали сегодня? — поинтересовался Уиндем, откидываясь на спинку дивана.

— О, такого рода дамы вряд ли вас заинтересуют, — с усмешкой ответил граф. — Леди Мэри, без устали болтающая блондинка, — жена моего школьного приятеля лорда Пола Кэпстроу. Он сейчас гостит у своих родственников неподалеку отсюда, где-то в одном из центральных графств. Кэпстроу на днях написал мне. Он спрашивает, нельзя ли ему будет встретиться с женой в Ла-Монтань, на полпути между домом его дяди и Тинбюри. По-видимому, Пола нисколько не пугает моя репутация. Или, может быть, он абсолютно уверен в том, что я не стану покушаться на добродетель его жены. Что ж, пожалуй, он прав. А с ней компаньонка, кажется… мисс Серена. Впрочем, не уверен, что запомнил ее имя. Она дочь викария из того же самого Тинбюри.

— Тинбюри? — переспросил Уиндем. — А где это?

Граф стоял в этот момент у окна, высматривая розовую мантилью Софии. В раздражении, передернув плечами, он проворчал:

— Спрашиваешь, где? А какое это имеет значение? Пойдемте, Уиндем… Я покажу вам застекленную террасу на южной стороне. Как художник, ты наверняка оценишь ее чудесное освещение. Там можно рисовать, если захочешь. А потом сыграем партию в бильярд.

Чай, поданный вместе с лимонным кексом, привел Сабрину в полнейший восторг. Какой аромат! Какой вкус! И она долго гадала, в чем секрет — то ли в заварке, то ли в том, что чай был подан в изящнейшем чайнике из китайского фарфора.

Вымыв после еды руки, Сабрина решила отправиться на поиски Мэри. Однако вопрос, заданный экономке про Джеффри, исчерпал запасы ее смелости, поэтому она постеснялась спрашивать, где находится комната подруги.

Проходя мимо роскошно обставленных комнат, Сабрина все больше робела — ведь она впервые попала в такой огромный дом. Конечно, она, как любая девушка, была немного легкомысленна, но все же образ жизни в доме отца приучил ее к строгому распорядку, а какой распорядок в особняке графа, она даже представить не могла.

Миновав несколько коридоров, Сабрина решила спуститься вниз, туда, откуда доносились голоса. Ведь если там разговаривали только что прибывшие гости, то Мэри почти наверняка находилась среди них (подобное рассуждение казалось вполне разумным, потому что ее подруга была большая любительница поболтать, ее неудержимо влекло к людям, как ночных бабочек влечет к себе огонь лампы).

Но, спустившись по лестнице, Сабрина вдруг увидела уже знакомые двери библиотеки и, не удержавшись, зашла. Чтение являлось одним из любимых ее занятий, но в Тинбюри из-за множества домашних обязанностей и прочих хлопот она не могла уделять чтению столько времени, сколько ей хотелось бы. В основном Сабрина читала перед сном, но, к сожалению, свечи стоили дорого, поэтому прочитать больше двадцати страниц за вечер ей никак не удавалось.

Что же касается библиотеки графа, то она поражала не только своими размерами, но и скромностью обстановки — по сравнению с другими апартаментами этого роскошного особняка. Золото здесь поблескивало лишь на книжных корешках да на изящно изогнутых ножках небольшого столика, стоявшего возле камина. Книжные шкафы и полки были из почерневшего от времени дуба, и с ними прекрасно гармонировали шоколадного цвета гардины и темно-коричневые ковры на полу.

Немного постояв у порога, Сабрина направилась к шкафам — при этом ее ноги чуть ли не по щиколотку утопали в мягком ворсе ковров, гасивших шум шагов. Уже у самых книжных полок она снова осмотрелась, и на сей раз, ей почему-то бросился в глаза пылающий камин.

«Неужели слугам приказано топить во всем доме? — изумилась Сабрина. — Ведь отопление такого дворца, наверное, стоит огромных денег».

Дочь небогатого викария, она привыкла вместе с отцом считать каждое пенни, поэтому неплохо представляла, в какую сумму обходилась хозяину такая прихоть, как поддержание тепла и уюта во всем доме. И сумма эта приводила Сабрину в ужас. Чудовищный дом, чудовищный хозяин — и чудовищные расходы!

«Нет-нет, только не осуждать, — напомнила себе Сабрина. — Ведь его, наверное, и так многие осуждают. И, скорее всего эта дама в розовой мантилье. Интересно, кто она такая? Может, его любовница?»

Тут Сабрина, наконец, обратила взгляд к книжным полкам. Книги, стояли перед ней плотными рядами, и их тисненые и сверкающие тусклым золотом кожаные переплеты манили и завлекали. Здесь были сочинения по истории и философии, а также романы и, разумеется, поэзия.

«Неужели здесь, среди этих поэтических сборников есть и его чувственные стихи? — думала Сабрина. — А почему бы и нет? Но прилично ли мне, дочери викария, читать в гостях такие стихи?»

Дрожа от возбуждения, она просмотрела имена авторов на книжных корешках. Кольридж, Йейтс, Саути, Ките, Чаттертон, Вордсворт, Брентано и, конечно же, Байрон, скандальный и прославленный Байрон, в чем-то очень похожий на Распутника. Поговаривали, что Байрон уехал куда-то за границу и что он принимает участие в войне, сражаясь за чью-то свободу. Какие же они беспокойные, эти поэты! Наверное, у них с мозгами не все в порядке. И какое же это счастье не быть поэтом!

Однако ей не пришлось ломать голову над тем, читать или не читать графские стихи — их просто не оказалось на полке. Скорее всего, лорд Роуден хранил свои стихи где-нибудь в другом месте, подальше от любопытных глаз.