Возлюбленная виконта - Луиза Аллен Страница 4

— Мисс Шелли.

Он говорил так холодно, так спокойно. Наверное, опасался, что вернется дворецкий. Его голос звучал еще ниже. Наверное, ее появление застигло его врасплох Похоже, не рассердился. Это еще впереди. Белла уже испытала его гнев, негодование, вспыхивавшее всякий раз, когда она пыталась возразить ему.

— Рейф… Милорд, я была вынуждена приехать.

Белла шагнула к нему, но он поднял левую руку и указал на кресло. Огонь в камине выхватил знакомый перстень с неограненным рубином. Эта рука медленно опускалась ей на грудь, живот и двигалась дальше.

— Благодарю, я постою. — Он тоже не сел. За столом виднелись его смутные очертания. Белла так заволновалась, что не могла сесть. — Вы явно не ожидали меня.

— Верно. — В голосе Рейфа все еще не слышалось гнева. Холодность и отстраненность хуже всего. Казалось, он ее не знает.

Белла ощутила приступ боли от дурных предчувствий и устыдилась того, что оказалась в таком положении.

— Бросив… меня, вы ясно дали понять, что больше не желаете меня видеть. — «Глупая маленькая сентиментальная дурочка. Неуклюжая сельская девица. Кроме как молиться, стоя на коленях, ты больше ничего не умеешь, легкодоступная, доверчивая, тебя взяли без всяких усилий!» Рейф дал ей пощечину, когда она разрыдалась.

И вдруг он шевельнулся, правда, затем застыл, по-прежнему стоя за столом.

— Тем не менее, вы здесь.

В его голосе она не уловила никаких эмоций. Казалось, его смутные очертания раскачиваются. Надо дышать, помолчать какое-то время, пока улягутся стыд и подступавшая тошнота. Рейф вынудит ее рассказать обо всем, хотя даже не пытается помочь ей начать разговор.

Белла почувствовала дрожь в ногах, но устояла. Происходило нечто ужасное, оправдывались самые мрачные ее опасения. Какой же он такой холодный, чужой! «Он отвергнет меня».

— Рейф, у меня будет ребенок. Наш ребенок.

— Понимаю. — Он говорил поразительно спокойно. Белла ожидала чего угодно, гнева, злости, крика. Но лишь свет, от которого вспыхивал рубин, говорил о том, что перед ней стоит человек.

— Вы обещали жениться на мне, иначе я никогда не стала бы… никогда… Я помню, что вы говорили, когда мы расстались, но сейчас, Рейф, нам следует подумать о ребенке.

Она почти чувствовала, как от него исходят непонятные волны, свидетельство того, что его холодный тон откровенное притворство. Она не понимала его, испытывая лишь гнев, приступ которого старалась подавить. Белла втянула воздух и нерешительно ухватилась за спинку ближайшего кресла.

— Вы уверены, что у вас будет ребенок? — Низкий бесстрастный голос обескураживал больше, чем слова. Рейф всегда смеялся, шептал разные нежности. А перед расставанием дерзил и старался уколоть ее. Но не разговаривал так, как сейчас.

— Конечно, Рейф! Рейф… — Белла сделала еще шаг к нему, но он поднял руку, и она застыла.

Повисла пауза. При свете лампы она заметила, что он наклонил голову, точно раздумывая о чем-то. Потом поднял голову.

— И вы явились сюда в надежде выйти замуж за Рейфа Кэлна? Этого не произойдет, будет ребенок или нет.

Комната поплыла перед ее глазами. Она ухватилась за кресло, как утопающий за соломинку. Однако рыдать или возражать не стала. Она ожидала такой поворот и готовилась к нему. Нерешительность исчезла, и Белла ощутила прилив сил, вдруг обрела смелость, силу духа и ледяное спокойствие. Слезы потом, по этой части у нее достаточный опыт с тех пор, как узнала, что забеременела. Теперь же думать только о ребенке. Что будет с ним?

— Вы ответственны за этого ребенка. — Белла досадовала, что у нее дрожит голос. Не хотелось обнаруживать свою слабость. — Вы обязаны позаботиться о нем, даже если я стала вам безразлична. Это ваша моральная обязанность. — Она станет изо всех сил бороться за своего ребенка. Теперь ее чувства и надежды на счастье больше не имели значения. Надо сражаться как бы ни ранили ее слова Рейфа. Какими бы ни были обвинения. Неужели он мог бы сделать хуже того, что уже случилось?

— Мисс Шелли, ситуация гораздо сложнее, чем вам представляется, хотя я не могу винить вас в том, что вы видите ее в черно-белых тонах. — Ответить она не успела, Рейф вышел из-за стола.

Белла следила за ним. Мягкий свет выхватил его лицо, рубин, голубые глаза, золотистые волосы цвета потемневшего меда.

— Вы не Рейф. — Белла тяжело опустилась в кресло. У нее вдруг подкосились ноги.

— Да, я не Рейф, — подтвердил он. — Я его брат Эллиотт. Рейф умер десять дней назад от перитонита. Вы справлялись о Хэдли, этот титул сейчас принадлежит мне.

Белла лишилась дара речи. Рейф умер. Отца ее ребенка нет. Умер мужчина, ради которого она пожертвовала своими принципами и честью. Белла смутно почувствовала, что не испытывает ни удовлетворения, ни желания плакать. Лишь боль. Она осторожно опустила руку на сведенный судорогой живот. Надо беречь силы ради ребенка.

Лицо незнакомца, во многом напоминавшего Рейфа, оставалось бесстрастным. Он принялся расхаживать по комнате, зажигая свечи. Белла пыталась успокоиться. Необходимо что-то сказать, иначе он посчитает ее не только распутницей, но и пустоголовой. Она отдала свое целомудрие его брату и теперь вынашивала незаконного ребенка. Этот человек станет презирать ее. Все трезвомыслящие люди будут презирать ее. Она знала это. Для женщины любовь не оправдание.

— Выражаю свои соболезнования. Вы понесли утрату, — выдавила она.

Он подошел и сел напротив нее, скрестил длинные ноги и столь же непринужденно и элегантно, как Рейф, откинулся на спинку кресла. «Рейф мертв», — твердила она, путаясь в мыслях. Рейф, мужчина, которого она любила, умер. Предал ее. Белле пришло в голову, что другая женщина обрадовалась бы его кончине, но она не могла. Чувствовала опустошенность.

— Благодарю. — На лице лорда Хэдли наконец-то промелькнуло подобие какого-то выражения. Оно напряглось, будто его настиг приступ мигрени.

— К сожалению, должен признать, мы не были близки. Вы любили моего брата?

Неожиданный поворот. Этот брат, тень ее возлюбленного, и не собирался ходить вокруг да около.

— Разумеется, любила. — (Его губы скривились в явной попытке улыбнуться.) — Уверена, вы считаете меня аморальной, распутной, — сказала Белла, раздраженная его ироничным тоном. — Но я любила его. Думаю, он тоже любил меня. Мне было трудно. Отец не разрешил бы мне выйти замуж. Я знала это. Мы должны были хранить нашу любовь в тайне.

Существовала ли какая-то логика в том, что она говорила? Язык обгонял мысли. Она понимала, такие слова могли вызывать недоумение. Как объяснить суть возражений против ее брака с виконтом, к которым может прибегнуть сельский викарий?

Казалось, он не осуждал ее, лишь держался отстраненно.

— Понимаю. Вы уверены, что чувства моего брата были искренними?

— Конечно. — Белла покраснела в удивлении. Она ведь уже переступила грань, за которой девичья скромность неуместна. — Он был таким ласковым, страстным и неотразимым. — Ей следовало говорить откровенно, нет смысла скрывать свои чувства от этого человека. — Я думала, что никогда не смогу покинуть Мартинсден, — тихо продолжила она. — Но мечтала, и моя мечта сбылась, виконт влюбился в некрасивую дочь викария. По меньшей мере, так казалось.