Хроники амбициозной брюнетки - Арина Холина Страница 4

Но когда Оксана поступала на журфак, Даша уже писала в «Афишу», ездила на старом полосатом «Жуке» и считалась модной московской девицей.

Родители Даши переехали с метро «Аэропорт» на Остоженку, но связь осталась — Москва маленькая, все друг друга знают.

— Ну и что тебе даст образование? — поинтересовалась как-то Даша, встретив Оксану на показе Петлюры и пани Брони.

Даша была в узких черных джинсах, которым не изменила по сей день, в черной майке и в шляпе «котелок».

Оксана тогда собиралась работать в глянцевом журнале, наверное в «Космо», поэтому не могла точно сказать, зачем ей диплом. Иллюзии на предмет того, что придет она в журнал с дипломом на груди и ее, отличницу, написавшую в газету «Вестник студента» статью о вреде курения, тут же возьмут редактором (может, даже главным), развеялись. Она знала — в штат новоиспеченных выпускников вузов не берут, гонорары платят крошечные, заданий не дают. На предложение: «Вы скажите мне тему, а я вам напишу» — сотрудники изданий отвечают оглушительным смехом.

Но учиться ей нравилось. Нравилось жить с мамой и папой. Нравилась студенческая жизнь «понарошку».

Она даже побывала в гостях у Даши — в жуткой двушке на Рязанском проспекте, в доме без лифта, которую Аксенова снимала с какой-то «поэтессой».

Потом Даша вернулась на «Аэропорт» и квартиру снимала уже с моделью, позже забеременевшей от рок-звезды, но тогда Оксана просто ужаснулась бедности жилища, которое скорее напоминало муниципальную больницу, чем обитель двух молодых девушек.

Это была одна из тех квартир, что могли все рассказать о хозяевах: отчаянные лень и жадность мешали им даже поменять обои, забуревшие у потолка, а в сочетании с глупостью сделали их одними из тех рантье, которые после каждого скачка цен на недвижимость бегут повышать цену в три раза, с расчетом на то, что в их халупе возжелает поселиться нефтяной миллионер, а не какие-то там студенточки.

Она, Оксана, не променяет свою родную комнату с антикварной мебелью и подлинником Коровина на что-то в этом духе.

Бабушка умерла, Оксана переехала на Никитскую, а Даша купила квартиру на «Китай-городе» и построила дом на Ярославке.

— А ты давно работаешь у… с Дашей? — поинтересовался Захар.

— Работаю меньше месяца, но мы давно знакомы. Можно сказать, с детства, — объяснила Оксана.

— Тебе нравятся ее книги?

Он застал ее врасплох.

Признаться в том, что она читает Дашины книги? Нормальное признание для личной помощницы, но для человека ее круга…

Конечно, она прочитала все, что та написала, — пыталась узнать секрет успеха, но это не доставило ей ни малейшего удовольствия, ведь Оксана так и не решила загадку: почему она, Даша?

Почему она, с ее жалкими (будем честными) книжками, так популярна, почему ее знает в лицо вся страна, почему у нее столько денег?

— Ничего, — Оксана пожала плечами. — А тебе?

— Я всего одну прочел. Мне очень понравилось. Такой драйв!

— Драйв? — переспросила Оксана.

— И в жизни она точно такая же. Удивительно, да?

— Да, она такая… — промямлила Оксана.

Драйв? Ха! Что за драйв? Ну истеричка. Может, это и есть тот самый драйв?

— Ну а ты занимаешься пиаром, да?

Оксана растерялась.

Чем, собственно, она занимается?

Она работала в женском журнале, и в одно ужасное мгновение на нее обрушилось понимание, что жизнь ее льется сквозь пальцы.

Отличница? И что?! Красный диплом? Ей это надо?! Изящная фигура, хороший вкус, аристократические манеры? И что ей с этим делать?!

Где она сама? Где ее «я»?

Оксана уволилась.

Рассчитывала с месяц думать, искать себя, но ничего не вышло — она только поздно просыпалась, ела, таращилась в телевизор (даже увлеклась «Домом-2»), перестала стирать одежду, так как ходила в единственных спортивных штанах, и поругалась с домработницей, которая требовала, чтобы Оксана съездила в «Ашан» и купила там какие-то особенные тряпки для полирования мебели.

Она была не готова посвятить свою жизнь статьям о качестве наращенных ногтей. Иногда это было увлекательно, но стоило ей представить жизнь в перспективе, как бессмысленность сущего становилась настолько очевидной, что даже убирать улицу казалось более полезным.

Она пошла бы в корпус мира или в Гринпис, но Оксане хотелось признания.

— До поры до времени, — произнесла она. — Вообще-то я собираюсь написать книгу.

— О! — удивился Захар. — Здорово. Это для тебя хороший опыт — поработать с Дашей.

Оксана его возненавидела. Хороший опыт? Он это серьезно? И как он себе это представляет: Толстой, Чехов, Диккенс, Аксенова?

Чему можно научиться у графоманки?

Ладно, нет никаких сомнений в том, что она, Оксана, завидует, но как можно не завидовать Аксеновой, Донцовой, Робски, если они… Что такого есть в их книгах? Ну ладно, Устинова еще туда-сюда, хотя бы пишет человеческим языком, а успех Робски чем объяснишь? А популярность Аксеновой? Про Донцову и вспоминать страшно!

Оксана вспомнила, как чуть не опи?салась (покраснела-то уж точно) во время интервью с журналом «Эксперт». Дашу спросили, в чем она видит задачу искусства вообще и литературы в частности, и та ответила:

— Мы делаем мир лучше.

Мы. Делаем. Мир. Лучше.

Мы, Достоевский и Даша Аксенова, по матери Решетюк.

Все дело в том, что Оксане уже предложили написать книгу. Одно издательство. У нее была колонка в «Большом городе» — сейчас ее уже сняли, вот на нее и вышли через газету. Оксана согласилась, только пока не очень понимала, о чем будет книга.

Наверное, Захар тупой. Хоть и красивый. А тупые мужчины — не ее профиль.

Девицы за соседним столом зашушукались. Оксана обернулась и увидела ее. Дашу. Все те же черные рокерские джинсы в облипку. Черная шелковая рубашка. Тяжелые черные бусы с металлическими вставками. Готический макияж. То же мне, звезда танцпола!

Захар поглупел лицом.

— Уф! — Даша уселась за стол, схватила меню с десертами и принялась им обмахиваться. — Ну и жара! Я потная, липкая и мерзкая! Захар, возьми мне водички. Со льдом! — бросила она ему вдогонку.

Что за идиотская привычка?

Если домработница ехала в магазин, Даша могла ей раз сто позвонить: «Ой, я забыла — купи эклеров!», «Ой! Тампоны „мини“!», «Прости, совсем вылетело из головы — возьми соленых огурцов, бочковых!»… И так до бесконечности.

В музыкальный магазин Даша приходила со списком, но каждые пять минут названивала либо сотрудникам, либо знакомым:

— Помнишь тот диск, который мы слушали в прошлом году, когда ехали в Шереметьево? Ну когда улетали на Кипр! Третья с конца песня — там кто поет?