Его любимая девочка - Олли Серж Страница 4

Алиса

Свободных мест в зале почти нет. Точнее, визуально они есть, но их все уже кому-то заняли. Прямо целыми рядами.

- Алиска! - вдруг раздаётся радостное справа от меня.

Оборачиваюсь на голос и вижу девочку, с которой познакомилась на олимпиаде по английскому. Наши столы были соседними, и четыре часа мы поддерживали друг друга, как могли.

- Катя… - улыбаясь, протискиваюсь ближе, видя рядом с ней свободное место. - Можно? - киваю на него.

- Конечно! - восклицает она и понижает голос. - Представляешь, я так боялась опоздать, что приехала на час раньше, - хихикает. - Потому и сесть успела. А эти… - она делает выразительную паузу, - специально с перваками рядом не садятся. У них тут правила свои какие-то странные. Чуть ли не дедовщина. Но меня разве напугаешь дедовщиной! - снова хихикает.

- А почему не напугаешь? - интересуюсь, опускаясь на сиденье.

- Ну у меня же сестра старшая здесь учится. Председатель студсовета, поти что королева, - ехидненько объясняет она.

- Понятно, - улыбаясь, качаю головой. - Тогда ничего не страшно. Это точно. А ты как? Тоже на бюджет? Просто помню , ты так плакала, что не выиграла… Мне даже стыдно стало, - смущаюсь.

- По экзаменам прошла, - отвечает моя знакомая. - Ну и папа, наверное, сжалился и ректору позвонил, - подкатывает глаза. - Так что я никогда не узнаю. Умная на самом деле или просто мозгосодержаший продукт.

- Перестань, - улыбаюсь ей в ответ. - Ты говоришь на английском лучше меня.

- Это из вредности, - объясняет Катя. - В классе пятом заговорила. Чтобы понимать о чем Варвара по телефону треплется, а потом ее родителям закладывать.

- То есть, у вас война, - подвожу я итог.

- Просто «цирк с конями», - подтверждает моя знакомая. - Она в детстве так сильно меня ненавидела, что всем говорила, что меня подкинули цыгане. И я родителям неродная.

- Кошмар, - качаю головой.

Мда, это у нас с сестрой все, оказывается, ещё неплохо… Мои мысли о наболевшем прерывает музыка из колонок.

- Начинается, - толкает меня в бок Катя, и мы переключаем свое внимание на сцену.

Торжественная часть «линейки» длится недолго. Ректор говорит приветственное, как и полагается в таких случаях, помпезное слово. Дальше выступает парочка проректоров, какой-то мужчина рассказывает о пожарной безопасности, напоминая, что за прослушанную информацию нужно обязательно расписаться в журнале, творческие руководители представляют свои коллективы и приглашают на прослушивания, а дальше идёт несколько концертных номеров.

- Хочу на театральный записаться, - шепчет мне на ухо Катя. - Пойдёшь со мной?

- Не знаю, - пожимаю плечами. - Можно, наверное.

Спустя сорок минут, очередь доходит до выдачи студенческих. Мы с Катей внимательно ждём свои фамилии и, наконец, получив заветные синие книжечки, позволяем себе немного расслабиться в общей суете.

После освобождения из жаркого актового зала мы, как порядочные студентки фотографируем расписание и даже успеваем проинспектировать столовую, выпив по стаканчику вонючего кофе.

- Давай завтра перед парами встретимся? - предлагает моя знакомая и открывает дверь, пропуская меня на улицу первой.

- Давай, - успеваю я отозваться и тут же замираю, увидев, как на парковке останавливается красная спортивная машина. К ней тут же со всех сторон стекаются парни и девушки. Торжественно так, будто Ричарда Гира встречают или Джулию Робертс. Только без транспарантов.

Я чувствую, как по позвоночнику прокатывается волна нервного холода. Этого же не может быть? Мало ли на свете богатых людей на красных машинах. Но какое-то шестое чувство подсказывает мне, что это явно не дежавю. Это… я потрясено смотрю на парня, что выходит сейчас из машины и здоровается со своими приятелями. Не может быть он…

- Величко пожаловал… - прямо над ухом озвучивает мою мысль Катя. - Арсений. Ну да, где же ему ещё учиться, - хмыкает.

- Ты его знаешь? - шепчу и чувствую, как сердце замедляется, а язык от волнения становится сухим.

Щеки вспыхивают от воспоминаний моего позора, а ещё… поцелуя. Первого. Взрослого. От которого я потом не могла уснуть до утра, убеждая себя, что мне совсем не понравилось, что это просто нервы, и я волнуюсь за сестру. Кто вообще разрешил людям так в живого человека губами тыкать?

- В нашем доме, - отвечает на мой вопрос Катя, - фамилию «Величко» нельзя произносить, как имя «сама знаешь кого», - делает страшные глаза.

- Почему? - Спрашиваю, но уже, в принципе, догадываюсь.

- Потому что год назад Варварушка пала к ногам великого и прекрасного Арсения брёвнышком. Он периодически ее попинывал, а потом устал и выбрал новое брёвнышко.