Разрыв не по шаблону - Тамара Шатохина Страница 4

Ближе к обеду спокойно оделась, вышла…

Пока добиралась домой, опять размышляла о том, что случилось — но уже трезво и спокойно.

Что сделала глупость — это понятно, «уронила себя», «потеряла лицо», испачкалась… я это чувствовала так. Будто испортила что-то в себе безвозвратно, но, на удивление — не смертельно. И страдать, рефлексировать по этому поводу нельзя — не время. Тут другое… поставила ли я этим последнюю точку? Оставался ли до этого шанс сохранить нас с Вадимом? Но все дело в том, что не было у меня такой цели. Наоборот — я отчаянно рубила концы, потому что родным, теплым, близким отношениям однозначно пришел конец — нет больше доверия! Все остальное… всю кучу больных эмоций, что кипели сейчас внутри, я как-нибудь переживу.

Кто-то из великих писал, что отношения между двумя похожи на лист бумаги. Мы пишем на нем, зачеркиваем, рисуем. А утраченное доверие — это, как полностью смятый лист. Расправить его можно, но следы останутся обязательно.

Я ждала бы очередного его похода налево и обязательно дождалась бы. Сама подтолкнула бы, вынося ему и себе мозг подозрительностью, ревностью, непроходящей обидой, которая никуда не делась бы — с памятью у меня все в порядке. А сама смогла бы повторить? Скорее — нет, чем да… тут другое.

Считается, что женская измена намного страшнее, потому что в ней предают не только телом — это обязательно влюбленность и душевные отношения. Но мой случай говорит за то, что нет в жизни правил, зато имеют место дурные порывы и просто дурь… думать о прошлой ночи не хотелось, хотелось ее забыть. Сейчас главным было — сохранить тот решительный настрой, слишком дорого я за него заплатила — ощущение внутренней испачканности не проходило. Ну, со своими тараканами я как-нибудь справлюсь. Как быть с остальным?

Вадим — юрист и работает в частной адвокатской конторе. И вот именно сейчас ничего хорошего для меня в этом не было. Я не представляла себе, как он относится ко мне сейчас и как поведет себя, когда дело дойдет до развода, но знала — при желании он просто согнет меня в бараний рог. Именно поэтому сейчас нельзя было теряться в сожалениях и метаниях. Только деловой подход, только так! Вадим станет действовать. Я тоже должна… это и поможет забыться и забыть. К чертям все это!

Пришло в голову — хорошо, что эти мои мысленные обороты (я уж не говорю про наш разговор с Вадимом) не слышала свекровь. Там интеллигентная семья, а я «не пойми кто — хабалка, похоже?» и «бухгалтер что — после техникума?», да еще и «на ловлю» приехала из глубинки. Угораздило же меня тогда! Прорывалось вначале это поселковое «здрасьте» и тому подобное, особенно когда я привыкла к людям и уже считала их достаточно близкими.

Этот разговор я услышала случайно. Вадим тогда прервал мать… вежливо осадил, сказав, что не стоит программировать его на развод, потому что он сделал свой выбор и их дело — принимать его или нет. Нет — значит он станет навещать их сам, но потом же пойдут внуки…?

Я улыбалась потом свекрови… лицемерила? Может быть. Легко испортить отношения раз и навсегда… Но Вадим встал на мою сторону, а ее слова выеденного яйца не стоили, чтобы еще и его расстраивать своими обидами. Да и виделась я с его родителями не так часто и ничего подобного больше не слышала — в лицо она не предъявляла. И Янку потом полюбила — у дочки глаза и характер Вадима… сильный доминантный ген, раз мои карие подменил своими зелеными. Но этот холодок, которым тянуло от его матери на меня… он ощущался всегда.

Наверное, все-таки те ее слова задели меня сильнее, чем тогда показалось. Никогда больше я не чувствовала себя у свекров «дома» и постоянно контролировала при них свою речь и поступки. И даже для себя… «соответствовать» старалась, как только могла. Много чего… например, уметь на должном уровне поддерживать разговор в компании, в которую ввел меня Вадим. Само собой, если только речь шла не об их работе — человеком начитанным считать себя я могла, но в юридических тонкостях не разбиралась — это понятно. Вначале тянулась, старалась и у меня получилось, потому что мои отношения и с Бобровыми, и с Томилиными уже долгое время оставались добрыми и раньше мне казалось — даже теплыми.