Дама чужого сердца - Наталия Орбенина Страница 4

– Вовсэ ньет, я не одна пришла, мадам сама здесь, ждет в экипаже, просто она нье уверена была, что вы соблаговолите принять ее.

– Так просите ее!

Посетительница поспешно поднялась и уже у дверей обернулась к Сердюкову, шедшему следом.

– Прошу вас, умоляю, выслушайте ее, этот человьек не просто шантажист, это нечто иное! Она потеряла сон и покой. Ей кажется, – мисс Томпсон собралась с духом, – ей кажется, что это и есть подлинный посланник сатаны!

– Тогда, милые дамы, вы не в ту канцелярию обратились. Тут тогда батюшка нужен! Я не умею изгонять дьявола!

– Вы нье правильно меня поняли, господин Сердюков, – посетительница мягко едва прикоснулась к рукаву его сюртука. – Дьявола, может, и ньет, в подлинном смысле этого слова, а вот дьявольского умысла предостаточно.

Неглупая женщина, удивился Сердюков и невольно провел ладонью по тому месту, к которому только что прикоснулись пальчики мисс Томпсон.

Послышались вновь шаги. Следователь одернул сюртук. Легкий шорох платья за дверью, и появилась Юлия Соломоновна Крупенина-Иноземцева.

Полицейский и вошедшая дама несколько мгновений смотрели друг на друга. Она с опаской – можно ли довериться этому человеку в наглухо застегнутом форменном сюртуке? И в то же время с потаенной надеждой, ведь не зря милая Томпсон так пылко говорила о порядочности Сердюкова. Разве нынче в полиции много таких сыщешь?

Он же напустил на себя строгий и отстраненный вид, чтобы дамочка не вздумала и впрямь морочить ему голову чертовщиной. Спасибо, он ею сыт по горло. Да еще опять ваш брат-писатель! Увы, следователь уже имел честь заниматься делами в писательских семействах. Презабавные люди! Пришлось поломать голову! Впрочем, на то она, голова, и дана следователю полиции.

– Сударыня, прошу вас, – заученным жестом Сердюков пригласил писательницу на стул. Она, вой-дя стремительно, замерла, словно размышляя, правильно ли сделала, что пришла сюда со своими, может быть, глупыми, надуманными страхами.

– Константин Митрофанович? Господин следователь? – В голосе прозвучал вопрос.

– К вашим услугам, – он чуть склонил голову и стал похож на большую долговязую птицу с огромным клювом-носом. Высокий, худой и крепкий, со светлыми волосами и бровями, в первый миг он производил невзрачное впечатление. Крупенина с тоской подумала, что, должно быть, гувернантка сильно ошибалась и приукрасила умственные возможности своего протеже.

– Вы позволите? – она грациозно присела на край стула, точно маленькая птичка, готовая вот-вот вспорхнуть, если ее напугают резким жестом или словом. – Мне много говорила о вас моя гувернантка, мисс Томпсон. Собственно, именно она и привела меня к вам, имея в виду, что, вероятно, никто, кроме вас, не в состоянии мне помочь.

– Что же у вас случилось, чем я вам могу помочь? – следователь, по обыкновению, расположился для беседы за столом напротив собеседницы.

– Ах, ей-богу, я не хочу выглядеть глупой в ваших глазах. Глупой и истеричной барынькой, которая от скуки жизни придумывает себе страхи. Вы ведь знаете меня? – она слегка замялась. Нечасто известные писатели посещают полицейский участок. – Я пишу романы. Я дочь издателя Иноземцева, Юлия Соломоновна Иноземцева, и к тому же имею еще и мужнину фамилию Крупенина. Видите ли, когда ты известен публике, то неправильно менять что-либо, публика должна по-прежнему узнавать своего кумира, поэтому я и оставила девичью фамилию, присоединив к фамилии супруга. Впрочем, что-то я не о том. Я волнуюсь, у меня путаются мысли.

Голос посетительницы становился выше и звонче, появилась опасная дрожь. Не было бы слез, чего Сердюков боялся, терпеть не мог и совершенно терялся.

– Не так давно мы понесли ужасную потерю. У нас умер младший ребенок. – Она протяжно вздохнула, подавляя рыдания. Сердюков напрягся всем телом и затосковал. – Теперь опять беда. Еще один мой мальчик, средний, Митя. Он заболел, ему все хуже. Вчера еще не было признаков серьезной угрозы. И потому я позволила себе согласиться на настойчивые просьбы издательства выступить перед публикой. А нынче – плохо дело.

– Сударыня, – рассердился полицейский, – вероятно, вам надо к врачу, он поможет вам!

– Ох, не гневайтесь! Я путано говорю, хоть и писательница. Все дело в нем, в том человеке, который вчера был в Зале-Буфф. Он преследует меня, от него все зло!

– Вы хотите сказать, что этот человек повинен в смерти вашего ребенка и в болезни другого дитя? – изумился следователь.

– Это звучит дико, но это посланник зла, он стал олицетворением самых темных сил и мыслей, которые иногда посещают сознание даже самых добропорядочных людей.

– Простите, я вас не понимаю, – Сердюков раздраженно пожал плечами, – не соблаговолите ли вы изъясняться проще и доступнее?

– Чего же проще! – в отчаянии она закрыла лицо руками и молчала несколько мгновений. Потом положила руки на колени, перегнулась через стол, ее лицо стало совсем близко к лицу следователя. – Я отдала душу дьяволу. И за мой творческий успех он забирает тех, кто мне дорог!