Босс скучает - Татьяна Тэя Страница 4

Телефон на столике пиликнул, экран зажегся, снова демонстрируя мне страницу Русика в обнимку с блондиночкой.

Так, пора перестать думать о Руслане, — говорю себе твёрдо. — Тебя зачем родители в поездку отправили? Отдохнуть, развеяться, мир посмотреть, забыть о плохом. Вот, что самое главное. Так и отдыхай, развеивайся, смотри мир, о плохом не думай. И что важно: не вспоминай. Папа ведь сказал, выбирай, куда хочешь. И ты выбрала.

Куда подальше, где поменьше соотечественников и… не надо заморачиваться с визами.

Рио — мечта, а не город. Детская, наивная, приправленная воспоминаниями о бразильских сериалах, которые ты так любила смотреть после уроков в школе. Вот и думай о мечтах, а не о Руслане. Пора перевернуть страницу.

По громкой связи анонсируют посадку. Я подхватываю свою ручную кладь, документы и иду к нужному гейту, где встаю почти в самый конец длиннющей, как нотации моей бабули, очередь.

Вокруг сплошь иностранная речь, ни слова по-русски, и это мне нравится. Чувствую себя полным инкогнито. Впервые в жизни путешествую одна и впервые так далеко. Я не боюсь этого одиночества, не боюсь, что будет скучно, да вообще много чего не боюсь после этих больных отношений с Русланом. А вот летать… боюсь… Вернее, я в ужасе. И с каждым шагом, приближающим меня к более чем десятичасовому беспересадочному перелёту, мне становится хуже.

Внезапно взгляд цепляется за парня, стоящего в начале очереди. Цепляется, потому что он смотрит на меня. Не вижу чётко черт его лица, но по спортивному телосложению, небрежной свободной позе и завивающимся волосам могу догадаться, что он симпатяга. Может, француз? Тут их в очереди немало.

Я невольно улыбаюсь, и парень улыбается мне в ответ.

Бах… что такое? Какой-то непривычный жар охватывает щёки. Я, что, краснею? Ой, мамочки.

В смущении смотрю под ноги, затем делаю шаг вперёд, потому что очередь задвигалась.

Волевым усилием приказываю себе не пялиться на парня, потому что эта игра в гляделки меня смущает. Но не выдерживаю и вскидываю взгляд. А его уже нет. Прошёл контроль, видимо, и идёт в самолёт.

Ну да и ладно. Сомнительно, что мы встретимся в этой махине… на сколько там?.. Пятьсот или больше человек?

Всё идет неплохо, даже под ложечкой почти не сосёт, когда я иду по рукаву. Однако стоит мне переступить порог самолёта, всё меняется. Непривычные звуки, толпящийся в проходах народ, шумная система кондиционирования, жующее невнятное бормотание на английском, долетающее из динамиков — и паника тут как тут. Она начинается с лёгкого озноба и какой-то нервной тряски.

Я застываю в проходе, пока лёгкий толчок в спину не приводит меня в чувства.

Очнувшись, я иду вперёд, выискивая нужный ряд и нужное место. Сажусь у окна справа, тут всего два кресла: моё и соседа. Неулыбчивый мужчина под пятьдесят деловито распихивает свои пожитки на багажной полке. Рядом я пристраиваю свою сумку, а сумочку поменьше бросаю в ноги. На спинке уже лежит пледик, я живо заворачиваюсь в него, прикидывая, удастся ли мне поспать ночью? Ведь уже около полуночи, кажется.

Ну, если не будет трясти, то, может, и удастся, если я внушу себе, что всё хорошо и в этом с виду неподъёмном цепеллине мне ничего не грозит. Надо было намахнуть для храбрости перед вылетом… Интересно, а здесь мне продадут алкоголь? Мне ведь только девятнадцать? Или кроме пива ничего нельзя?

Сосед плюхается в кресло. Затем подцепляет мыском ботинка на правой ноге пятку левого, сбрасывает его, потом проделывает ту же манипуляцию со второй ногой, вытягивает обе вперёд и удовлетворённо вздыхает.

Подтягивая плед повыше, я искренне морщусь.

Ну во-о-обще отлично… Фэнк ю вэри мач, так сказать, и инджой. Тем более, вся ночь впереди.

Взлёт проходит по обычной схеме. Я молюсь всем богам сразу, и когда самолёт выравнивается, вздыхаю с облегчением. Состояние более-менее, главное, чтоб не трясло. Хотя нет… трясти всё равно будет, мы же полетим над Атлантикой. Тогда, главное, чтоб сильно не трясло.

Нас поят, кормят, снова поят (только, водой-чаем-кофе, к сожалению), затем гасят свет и все готовятся ко сну.

Мой сосед, видимо, пассажир со стажем, быстро вырубается и начинает тихонько подхрапывать, а я пытаюсь отвлечься просмотром фильма, да прослушиванием аудиокниги. Выбираю самую скучную, чтоб побыстрее заснуть, но разве тут заснёшь?..

Самолёт то качает, то трясёт, мы то набираем высоту, то сбрасываем, я отказываюсь понимать, что за ерунда творится с пилотом… или автопилотом, скорее уж.

Так проходит час-другой, может быть, даже третий, когда я, наконец, решаюсь выбраться в туалет, да и ноги размять заодно. В салоне полумрак, где-то горят экраны редких телефонов, несколько пассажиров шепчутся, увлечённые диалогами, но в основном все спят. Я пробираюсь к ближайшим туалетным комнатам, где в этот час уже нет очереди, и запираюсь изнутри, чтобы умыться, продышаться и взглянуть на себя в зеркало.

Ну, и видок… Провожу ладонями по лицу. Мои светло-русые волосы вдруг резко потускнели, тоже паникуют что ли? Перед вылетом я их собрала в аккуратную «булочку» на макушке, теперь на её месте — извергающийся вулкан. Под глазами тени, в самих глазах — затаившийся ужас полёта, а нижняя губа вся искусана. На взлёте, наверное, перестаралась.

Внезапно самолёт встряхивает.

С совсем не тихим «а!» я пальцами впиваюсь в угол раковины, а ноги ставлю шире для равновесия.

Пластик на стенах потрескивает, а сама машина заходится какой-то мелкой рябью.

В голове темнеет и начинает шуметь. В этом замкнутом помещении ещё страшнее. Мне надо выйти, пока я окончательно не потеряла сознание — хотя я его ни разу в жизни не теряла — выйти и посмотреть, как там люди и стюарды. Если всё спокойно, и никто не бегает в панике по салону, то и мне станет полегче.

Вслепую я нашариваю защёлку и вываливаюсь из туалета.

В спокойно спящий салон самолёта.

Из груди вырывается всхлип, и я съезжаю по стенке вниз, садясь прямо на пол. Под которым тоже что-то стучит, вибрирует и перекатывается. Я знаю, да, умом я знаю, что это не так, но у страха глаза велики, и воображение сейчас рисует огромные фантастические механизмы с шестерёнками, которые крутятся с астрономической скоростью, приводя машину в движение.

— Мисс, с вами всё в порядке? — раздаётся над моим ухом английская речь.

Голос мужской и участливый. Представляю, как странно я выгляжу, сидя прямо на проходе и сжавшись в комок от страха.

Не размыкая век, я киваю, на автомате отвечая по-русски:

— Д-да, всё нормально.

— А… ну отлично, — отвечают мне также на русском, — а то со стороны и не скажешь.

Я даже не успеваю удивиться, но боком чувствую тепло чужого тела, так как незнакомец опускается на пол и садится рядом со мной. Это несколько приводит меня в чувство и помогает заземлиться что ли.