Уступи соблазну - Стефани Лоуренс Страница 4

Мэдлин была достаточно высокой — всего на несколько дюймов ниже самого Джарвиса. Обычно, объезжая имение, она надевала темную одежду, и в этот день на ней было практичное темно-коричневое платье. Широкополая шляпа, болтавшаяся на одной руке, предназначалась для того, чтобы защищать от солнца нежную кожу, но в большей степени для того, чтобы удерживать непокорные густые волосы. Как бы тщательно ни собирала она их в пучок на макушке, пряди выбивались и превращались в сияющие медные нити, обрамляя ее лицо и делая ее похожей на русскую мадонну. Волосы, однако, были единственным элементом ее внешности, не подвластным контролю; все остальное было строго деловым.

Когда Джарвис подошел, она протянула ему одетую в перчатку руку, которую он пожал.

— Мэдлин.

— Джарвис, — кивнула она в ответ, забирая руку, и у нее на лице появилось виноватое выражение. — Прежде чем вы что-либо скажете, знайте: я здесь затем, чтобы попросить прощения.

— Я думал, вы приехали по поводу мельницы.

Он удивленно свел брови.

— Нет, — улыбнулась она, — хотя я слышала о вашей беде. Очень странно, что к этому причастны ваши сестры. Вы узнали, почему они это сделали? Или, как в случае с моими братьями, это просто была «хорошая идея на тот момент»?

— Что-то вроде этого. — Джарвис грустно улыбнулся. — Но за что вы извиняетесь?

— В свете произошедшего с мельницей вы поймете. К сожалению, последней великолепной идеей моих озорных братьев было отвести вашего быка в молочное стадо. Прошу вас, не спрашивайте зачем… Их логика недоступна моему пониманию. Я уже отвела их извиниться перед вашими скотниками и проследила, чтобы они забрали быка и привели обратное стойло. Это приключение, по-видимому, не причинило ему вреда, хотя, боюсь, молочные продукты моих коров могут немного пострадать из-за возбуждения. — Она помолчала, потупив серо-зеленые глаза. — Думаю, мне следовало ожидать чего-то такого. Конечно, летом они дома, но я надеялась, что они переросли такие школьные выходки.

Мэдлин медленно направилась к входной двери, и Джарвис, приподняв брови, пошел в ногу рядом с ней.

— Гарри пятнадцать, не так ли? Он довольно скоро прекратит свои озорные проделки, но когда это произойдет, вы, возможно, пожалеете об этом. В этом сезоне небольшое ухудшение вашей молочной продукции даже не будет замечено, и если это самое плохое из того, что он и двое других устроят в этом году, нужно будет сказать спасибо за то, что нам с вами повезло.

— Когда, вы ожидаете, починят мельницу?

Мэдлин взглянула на Джарвиса, когда они остановились под навесом парадного крыльца.

Они еще несколько минут поговорили о мельнице, о будущем урожае, о местных оловянных рудниках, в которых были заинтересованы обе семьи, о последних местных деловых новостях. Как все соседские джентльмены, Джарвис научился уважать и ценить более широкую информированность Мэдлин, чем была доступна им всем.

В округе не было ни одного коммерсанта, шахтера, рабочего или фермера, который не беседовал бы охотно с мисс Гаскойн о своей работе — как и их жены. У Мэдлин было глубокое понимание абсолютно всего, что происходило на полуострове Лизард и в окружающих регионах, и вряд ли кто-либо из мужчин мог соперничать в этом с ней.

— Мне действительно нужно идти. — Мэдлин взглянула вверх на солнце и встретилась взглядом с Джарвисом. — Благодарю вас, что с пониманием отнеслись к происшествию с быком.

— Если это поможет, то скажите своим братьям, что меня их шутка не обрадовала. Я вскоре собираюсь на мельницу.

Мэдлин подала ему руку, Джарвис пожал ее и пошел вместе с Мэдлин вниз по ступенькам во двор, где дожидалась готовая пуститься вскачь лошадь — мощный, норовистый гнедой мерин, которым не многие женщины смогли бы управлять.

Водрузив на голову шляпу, Мэдлин взялась за переднюю луку седла, а Джарвис держал под уздцы лошадь и, не моргая, наблюдал, как девушка вставила сапог в стремя и взлетела на широкую спину лошади.

Она всегда ездила верхом по-мужски и поэтому носила под юбкой брюки. Учитывая, сколько миль она проезжала за день, проверяя владения брата, даже самые склонные к осуждению пожилые дамы считали эту одежду вполне допустимой.

Взяв в руки поводья, улыбнувшись и коротко отсалютовав, Мэдлин подала гнедого назад, развернула его и быстрой рысью поскакала из окруженного стеной двора.

Джарвис смотрел ей вслед, едва ли отдавая себе отчет, что во всех делах в округе она участвовала наравне с местными мужчинами-землевладельцами, что к ней никогда не относились как к женщине, но, правда, никто не обращался с ней и как с мужчиной — не хлопал по спине и не предлагал бренди. Она занимала особое положение.

Потому что во многих отношениях Мэдлин и была особенной.

Думая о своих сестрах, Джарвис решил, что не помешало бы, если бы они позаимствовали немного уникальности Мэдлин. Повернувшись к дому, он поднялся по парадной лестнице и неожиданно обнаружил, что от недавнего раздражения не осталось и следа.

Он вдруг ощутил себя спокойным, снова контролирующим свои поступки, уверенным и способным разобраться со всем, что могло встретиться у него на пути.

Его разговор с Мэдлин — разумной, здравомыслящей и практичной — снова вернул ему почву под ногами. Ну почему бы его сестрам не быть больше похожими на нее?

Или это основано на врожденных качествах характера?

Джарвис, все еще размышляя над этим вопросом, подошел к гостиной и вошел в комнату.

Белинда, Аннабелл и Джейн отвернулись от окна, выходившего во двор, через которое они, очевидно, наблюдали за ним и Мэдлин, и посмотрели на него с одинаковым выражением ожидания и надежды.

— Что?

Джарвис пристально оглядел их, и они все как одна смутились.

— Мы подумали, что ты, быть может, пригласишь ее в дом, — ответила Белинда.

— Мэдлин? Зачем?

Взгляды, брошенные на него, говорили, что всех интересует, где он оставил свои мозги.

— Мэдлин — разве она не подходящая леди? — спросила Белинда.

Джарвис в недоумении смотрел на них и не мог придумать никакого достойного ответа, потому что, как он подозревал, слово «Проклятие!» не произведет на них должного впечатления.

— Я должен заняться мельницей. — Он принял неприступный вид, словно надел непроницаемую маску. — Мы поговорим позже.

Не сказав больше ни слова, Джарвис повернулся и вышел.

В этот вечер Джарвис, войдя в свой кабинет-библиотеку, направился прямо к буфету, где стояли графины с напитками. Он налил себе бренди и почувствовал, как последние события дня завертелись у него в голове.

Придя на мельницу, он нашел там расстроенного мельника, готового начать утомительную процедуру разборки перемалывающего механизма, чтобы узнать, почему «проклятая штуковина не желает сдвинуться с места». Попросив его подождать, Джарвис вышел наружу и прошел туда, где в узкой протоке неподвижно стояло огромное водяное колесо. Его сестры ничего не знали об осях и шестеренках; и не было никаких признаков того, что они вообще заходили внутрь мельницы. То, что они сделали, чтобы испортить механизм, могло быть просто и хитроумно — что-то такое, что три школьницы, две из которых достаточно рослые и сильные физически, могли осуществить.