Две полоски для тирана - Ирина Лисовская Страница 4

Игнат уселся обратно в кресло и коротко постучал пальцами по столешнице. В общем, все получилось так, как он и предполагал. Ему не хотелось думать, что будет дальше, по сути, все ходы давным-давно уже продуманы, так что…

В кабинет, обрывая мысли, вошел Лёха — его правая рука и по совместительству лучший друг еще со студенческих времен. Прекрасный сыщик и человек, готовый отдать за друга даже голову на отсечение. Игнат в любой ситуации мог на него положиться и знать, что тот точно не предаст.

Лёха по-свойски уселся на диван, раскинул руки по обе стороны спинки. Только ему Литвинов мог простить любую дерзость, даже самую вопиющую.

— Я не понимаю, — задумчиво заговорил друг. — Зачем ты с ними панькаешься?

В его серых глазах зажегся неподдельный интерес. Это был, пожалуй, первый и последний раз когда Литвинов не делится подробностями дела. И не собирается, по крайней мере, пока. Поэтому промолчал.

— Надо было давным-давно ожать все имущество, а бабу забрать себе, заставить отрабатывать остаток. К чему такие сложности?

— Всему свое время, Лёха. Поверь, нам все окупиться сполна, надо только подождать. Они оба у меня на крючке, вопрос времени, как скоро сломается наш Мишаня и из него полезет все дерьмо.

— И что нам это даст? — друг не понимал истинного желания Игната, а он пока не хотел выкладывать карты на стол.

Странное дело, ведь еще вчера он был уверен в своей непоколебимости на сто процентов, а сегодня она сильно пошатнулась. Литвинов так тщательно планировал разговор, но в итоге он пошел не по плану. Что ж, его вина… Все еще не научился до конца прятать свои эмоции.

— Бабла у Токарева все равно нет, ты в пролете на лям! Нахрен было давать в долг второй, третий… десятый раз! — на последних словах друг уже не сдерживался и орал. — Тоже мне, подумаешь, знакомый нашелся. В жопу таких знакомых, которые не могут урезать свою хотелку вовремя.

— Не кипятись, друг мой. Здесь дело не в деньгах, я хочу восстановить справедливость, к тому же, у кое-кого очень короткая память, а мне это только на руку.

Лёха сощурился и отрицательно качнул головой, не соглашаясь с выводами Литвинова. По лицу друга без проблем можно было прочесть недоумение и обиду. Игнат понимал, что молчанием вгонят товарища в сомнения, но так нужно. Это его война, его разборки, другим в них не место. Слишком долго он шел к этому, чтобы сейчас ему начали путать карты.

— Я так смотрю, глубоко они тебя задели, раз делиться подробностями не хочешь. Ай, ладно, я в деле в любом случае. Что делаем дальше?

Игнат дал короткие инструкции Лёхе, и порадовался, что тот больше не стал задавать наводящих вопросов. Как только за другом закрылась дверь, Литвинов смог полностью расслабиться и заняться своими делами. Он не хотел вспоминать встречу с женой Мишки, но мысли все время крутились вокруг нее, а взгляд постоянно зацеплялся за то место на диване, где она сидела. Вся такая гордая и смелая! Глупая принцесска, даже не поняла очевидные веще, которые пять лет творились у нее под носом.

А Миша, все же, молодец! Он упростил задачу Игнату по максимуму, ему даже напрягаться особо не пришлось. Вика, скорее всего, не расскажет муженьку про сделку, пощадит бедолагу. Однако мужчина был уверен, что Мишаня без колебаний подложит под него свою драгоценную красавицу и даже задумываться не станет о возможных последствиях. Идиот.

* * *

По улочкам я бродила не долго, уже стала осознавать, как сильно замерзли ноги и руки. Вдруг с удивлением поняла, что стою около дома родителей. Ноги сами меня привели к ним, значит, не остается другого выбора. От мамы у меня никогда не было секретов и сейчас тоже лгать не буду, скажу все так, как есть. Без прикрас. Она поймет и поддержит, главное, чтобы сейчас отца не было дома. Незачем его пока беспокоить. Поднялась на седьмой этаж и позвонила в дверь.

Мамуля встретила меня с распростертыми объятиями, сразу повела на кухню пить чай.

В квартире так вкусно пахло сдобой, прямо как в детстве! На миг забыла о проблемах и потянулась за сладким запахом булочек.

— А я так и не научилась печь, — призналась с горечью.

Мама у меня повар-кондитер, а дочь… безрукая и неумелая. Готовить я не сильно люблю, поэтому то и ходим мы с Мишей все чаще по ресторанам.

— Ой, ну, не преувеличивай.

Мамуля сделала нам чай, достала из духовки румяные пирожки и накрыла полотенцем. Первая партия уже лежала на столе, я взяла один, но как только вспомнила о проблемах, кусок уже не лез в горло.

— Теперь придется кровь из носа нормально готовить. Мам…

Родительница обтерла руки о фартук, уселась напротив и приготовилась слушать. Я заметила в ее, таких же зеленых, как и моих глазах, тревогу. Она меня знала как облупленную, всегда твердила, что эмоции у меня написаны на лице.

Мамуля не изменяла своим принципам — дома не ходить как клуша в халате и с дулей на голове, ни при каких обстоятельствах. Вот и сейчас на ней было надето простенькое, черное платье, поверх которого красивый фартук с принтом женской фигуры в нижнем белье. Я ей как-то подарила на восьмое марта, посчитала милым и забавным одновременно. Длинные, темные волосы она связала резинкой, чтобы не мешались.

— Если коротко — мы в полной заднице. Миша, оказывается, взял кредит не только на дом. И я уже не уверенна, реально ли он в банке. Думаю, придется продать почти все, что имеем, лишь бы погасить его часть.

Мама не стала сразу говорить, задумалась. Она редко ставила вот так сразу клеймо на кого-либо, всегда считала, что у человека есть право объясниться и высказаться.

— Возможно, придется снова пожить с вами какое-то время. Ты же не против?