Точно как на небесах - Джулия Куин Страница 4

Там мисс Пиластер продавала духи, сухие лепестки роз и маленькие свечи с ароматом ванили.

А тут мистер Хиллефорд обрастал плесенью.

Гонория вздохнула. Все там, а она тут. Весьма символично.

Она задержалась у витрины с книжными новинками, пообещав подругам присоединиться к ним у мисс Пиластер через минуту, максимум через две. Две минуты обернулись пятью, и в тот момент, когда она собиралась перейти через дорогу, хляби небесные разверзлись, вынудив Гонорию искать убежище в единственной нише на южной стороне главной улицы Кембриджа.

Ливень разошелся вовсю. Дождевые струи, с неимоверной силой обрушиваясь на мостовую, отскакивали от булыжника и взрывались в воздухе бесчисленными фонтанчиками брызг. В небе не наблюдалось ни малейшего просвета, напротив, оно стремительно темнело. Гонория нахмурилась. Если она хоть сколько-нибудь разбиралась в английской погоде, в любую секунду мог подняться ветер, и тогда ненадежное укрытие под навесом мистера Хиллефорда станет и вовсе бесполезным.

Чем дольше она всматривалась в отвратительные свинцовые тучи, тем ниже опускались уголки ее губ.

У нее промокли ноги.

Ей было холодно.

К тому же она никогда в жизни не покидала пределов Туманного Альбиона, а значит, действительно разбиралась в английском климате. Следовательно, не пройдет и трех минут, как она окажется в еще более бедственном положении.

Если такое вообще возможно.

– Гонория?

Моргнув от неожиданности, она перевела взгляд с неба на остановившийся перед ней экипаж.

– Гонория!

Знакомый голос.

– Маркус?

О Боже, только этого не хватало. Маркус Холройд, граф Чаттерис, сухой и довольный, в своей роскошной карете. Гонория попыталась стряхнуть с себя замешательство. Собственно говоря, в появлении Маркуса не было ничего удивительного. Во-первых, он жил в Кембриджшире, недалеко от города. А во-вторых, если вдуматься, ей просто на роду написано предстать перед ним в виде мокрого, заляпанного грязью существа. Британия сильна традициями.

– Господи, Гонория, – произнес он, по обыкновению, взирая на нее свысока, – ты наверняка продрогла.

Она слегка пожала плечами:

– Сегодня свежо.

– Что ты здесь делаешь?

– Порчу туфли.

– Что?

– Пришла за покупками, – сказала она, указав рукой на галантерейную лавку. – С подругами. И кузинами.

Строго говоря, кузины тоже входили в число подруг. Или подруги в число кузин. Словом, кузин было так много, что они образовывали некое отдельное внушительное сообщество.

Дверца кареты открылась.

– Залезай, – распорядился он.

Обратите внимание – никаких: «Не будешь ли ты так любезна составить мне компанию» или «Пожалуйста, тебе необходимо согреться». Нет, просто: «Залезай».

Гордая девушка, конечно, тряхнула бы волосами и ответила: «Ты не смеешь мне приказывать!» Еще какая-нибудь девушка, чуть менее гордая, вероятно, не решилась бы произнести подобную сентенцию вслух, зато про себя – обязательно. Однако Гонория замерзла и готова была ради комфорта поступиться гордостью. Особенно в данном случае. Глупо разводить церемонии с Маркусом Холройдом. Ведь он знает ее с пеленок. Точнее, с шести лет.

Она поморщилась. Похоже, именно в этом возрасте ей удалось в последний раз подать себя в более или менее выгодном свете. К семи годам за ней прочно закрепилась репутация невыносимо назойливого создания. Маркус и ее брат Дэниел не знали, как от нее отделаться, и обзывали Москитом. А когда она заявила, что ей нравится такое необычное, даже опасное прозвище, они ухмыльнулись и тотчас придумали новое – Букашка.

Букашка прилипла к ней намертво.

А что касается мокрых туфель, Маркуса этим никак не удивишь. Он видел ее промокшей насквозь, хоть выжимай. Тогда ей было все восемь, и она взобралась на старый дуб в Уиппл-Хилле, чтобы посмотреть на крепость, которую Маркус и Дэниел выстроили у подножия холма. Разумеется, девчонки туда не допускались. Гонория чувствовала себя в полнейшей безопасности среди густой листвы. Какая наивность! Они быстро обнаружили ее и обстреливали галькой, пока она, потеряв равновесие, не рухнула вниз.

Мда… И чем ей так приглянулась ветка, нависавшая над озером?

Впрочем, из воды ее вытащил Маркус, а не ее собственный брат.

Маркус Холройд. Ей стало грустно. Она знала его целую вечность. Сколько помнила, столько и знала. Раньше он постоянно присутствовал в ее жизни. Раньше. До того, как стал лордом Чаттерисом, а Дэниел – лордом Уинстедом. До того, как Шарлотта, младшая из ее старших сестер, вышла замуж и уехала из родительского дома.

До того, как Дэниел тоже уехал.

– Гонория!

Она подняла глаза. В голосе Маркуса слышалось нетерпение, но в выражении лица просматривался слабый намек на благожелательное сочувствие.

– Залезай, – повторил он, протягивая ей руку.

Гонория послушно кивнула и, воспользовавшись предложенной помощью, поднялась в экипаж.

– Маркус, – начала она, пытаясь расположиться на подушках сиденья в позе элегантной непринужденности. Вероятно, в светской гостиной это было бы значительно проще, но изысканные манеры остаются изысканными манерами. Даже если под ногами образовались лужи. – Какой приятный сюрприз. Не ожидала тебя встретить.

Он едва заметно сдвинул темные брови, но не торопился с ответом. Очевидно, просто подбирал подходящие выражения, чтобы как следует отчитать ее.

– Я здесь в гостях. У Ройлов, – сообщила она, хотя он еще ни о чем не спрашивал. – Мы пробудем в городе пять дней. Нас четверо – я, Сесили Ройл и мои кузины, Сара и Айрис. – Она подождала, не появится ли в его глазах какой-нибудь проблеск узнавания, но ничего подобного не обнаружила. – Ты их совсем не помнишь, да?

– У тебя очень много кузин, – заметил он.

– Сара – яркая. У нее такие густые темные волосы и глаза.

– Густые глаза? – пробормотал он, чуть улыбнувшись.

– Маркус!

Он издал короткий смешок:

– Хорошо. Густые волосы. Темные глаза.

– Айрис выдержана в пастельных тонах. Очень бледная, рыжеватая блондинка, – подсказала она. – Ну как, припоминаешь?

– Очевидно, она произрастает в том самом цветочном семействе.

Гонория поморщилась. Действительно, ее дядюшка Уильям и тетушка Мэри пожелали дать своим дочерям имена: Роуз, Мэриголд, Лаванда, Айрис и Дейзи [2]*. Тем не менее он мог бы воздержаться от колкостей.

– Кто такая мисс Ройл, я знаю, – сказал Маркус.